Тот факт, что армии удалось пережить зимний кризис, изрядно увеличил и без того гипертрофированную самоуверенность фюрера. Он решил, что его суждение, даже когда идет наперекор всем без исключения генералам, является единственно правильным и что ход событий это постоянно подтверждает. Отныне он вообще перестал обращать внимание на советы генералов.
После полученного под Москвой отпора он решительно избавился от Браухича и принял командование сухопутными силами на себя, что явилось дополнением к уже занимаемому им посту верховного командующего вермахтом, то есть вооруженными силами в целом. Объявление об отстранении Браухича явилось для легковерной публики очевидным доказательством вины военной верхушки в неудачах на фронте. Таким образом Гитлеру удалось одновременно убить двух зайцев – переложить вину с больной головы на здоровую и добавить себе власти. Блюментрит прокомментировал все это следующим образом: «В это время только адмиралы чувствовали себя вольготно. Гитлер ничего не знал о море, зато был абсолютно уверен, что о войне на суше знает все».
Но и у адмиралов были свои заботы. Так же как и наполеоновским адмиралам, им приходилось иметь дело с командующим, который был до мозга костей сухопутным человеком и не отдавал себе отчет в препятствиях, создаваемых Великобританией на море, и их косвенном влиянии на ход военных действий на суше». Они так и не смогли убедить Гитлера в первостепенной необходимости ликвидации военно-морских баз, если такая возможность появлялась у наземных войск.
Генералам не удавалось удержать Гитлера от опрометчивых шагов – для этого они были слишком профессиональными военными, иными словами, имели достаточно ограниченные взгляды, и к тому же являлись специалистами только в сухопутной войне. Узость взглядов снижала эффект от проявленной осторожности. В этой связи Клейст поделился со мной следующими ощущениями: «Новое поколение отрицательно отнеслось к учениям Клаузевица. Я заметил это, еще будучи в военной академии, да и потом, уже работая в Генеральном штабе. Конечно, его иногда цитировали, но книги не штудировали, как раньше. Его считали военным философом, а не наставником в области практики. К трудам Шлифена относились со значительно большим вниманием. Они казались более ценными с точки зрения практики, поскольку напрямую касались вопроса, каким образом армия, уступающая по силе противнику, а именно таковым всегда было положение немецкой армии, может одержать победу над превосходящей ее по численности и вооружению армией. Размышления Клаузевица всегда были фундаментальными, особенно его тезис о том, что война есть продолжение политики, но другими средствами. При этом подразумевалось, что политические факторы важнее, чем военные. Ошибка немцев заключалась в том, что они надеялись решить политические проблемы, достигнув военного успеха. При нацистах мы попытались несколько изменить афоризм Клаузевица и стали считать мир продолжением войны. Кроме того, Клаузевиц проявил удивительную прозорливость, предсказав серьезные трудности в деле завоевания России».
Планы на 1942 год
В течение зимы следовало решить вопрос, что делать дальше, то есть о планах на весну. Обсуждение их началось даже раньше, чем была предпринята последняя попытка взять Москву. Блюментрит рассказал по этому поводу следующее: «Некоторые генералы утверждали, что возобновление наступления в 1942 году невозможно и что разумнее остановиться на достигнутом. Гальдер также с большим сомнением относился к продолжению наступления. Фон Рундштедт был даже более категоричен и настаивал на выводе немецких войск на территорию Польши. С ним согласился фон Лееб. Остальные генералы не заходили так далеко, но все же проявляли обеспокоенность непредсказуемыми результатами кампании. После отстранения фон Рундштедта и фон Браухича оппозиция Гитлеру ослабла, и фюрер настоял на продолжении наступления».
В начале января Блюментрит стал заместителем начальника Генерального штаба. Он работал непосредственно под началом Гальдера и лучше, чем кто бы то ни было, знал мотивы, стоявшие за решением Гитлера. Со мной он поделился следующими соображениями.
Я спросил Блюментрита, рассматривал ли Генеральный штаб обоснованность этих заявлений и правда ли, что марганцевая руда, месторождения которой расположены в районе Никополя, была жизненно необходима сталелитейной промышленности Германии, как писали в то время. Сначала он ответил на второй вопрос, сказав, что ничего об этом не знал, поскольку был плохо знаком с экономическими аспектами войны. Я счел показательным тот факт, что немецкие военные стратеги не были знакомы с факторами, которые должны были являться основой для разработки операций. Далее он заявил, что ему сложно судить об обоснованности притязаний промышленников, поскольку представители Генерального штаба никогда не приглашались на совместные совещания. На мой взгляд, это является несомненным свидетельством стремления Гитлера держать военных в неведении.
Приняв судьбоносное решение продолжить наступление и проникнуть еще глубже на территорию России, Гитлер обнаружил, что уже не располагает силами, необходимыми для наступления по всему фронту, как это было год назад. Поставленный перед выбором, он долго сомневался, но все же устоял перед искушением идти на Москву и обратил свой взор в сторону кавказских нефтяных месторождений, не обращая внимания, что это означает растягивание фланга, как телескопической трубы, мимо основных сил Красной армии. Иными словами, если немцы доберутся до Кавказа, они будут уязвимы для контрудара в любой точке на протяжении почти тысячи миль.
Другим сектором, где предусматривались наступательные операции, являлся балтийский фланг. План 1942 года первоначально предполагал взятие Ленинграда в течение лета, обеспечив таким образом надежную связь с Финляндией и облегчив положение частичной изоляции, в котором она находилась. Все незанятые в этой операции части группы армий «Север», а также группа армий «Центр» должны были остаться на оборонительных позициях.
Специально для наступления на Кавказ была создана особая группа армий «А», командующим которой стал фельдмаршал фон Лист. Группа армий «Юг», уменьшенной численности, оставалась на ее левом фланге. Рейхенау сменил Рундштедта на должности командующего последней, но в январе скоропостижно скончался от сердечного приступа. Командующим армией стал Бок, который был отстранен до начала наступления. Группой армий «Центр» продолжал командовать Клюге, а на посту командующего группой армий «Север» Лееба сменил Буш. Объясняя последнее, Блюментрит сказал: «Фельдмаршал фон Лееб был настолько неудовлетворен решением продолжать наступление, что предпочел отказаться от командования. Он не желал участвовать в предстоящей авантюре. Этот человек искренне считал предстоящее мероприятие совершенно безнадежным с военной точки зрения и, кроме того, был ярым противником нацистского режима. Поэтому он был рад появившемуся поводу для отставки. Для того чтобы отставка была разрешена, ее причина должна была показаться Гитлеру достаточно веской».
В процессе дальнейшего обсуждения планов на 1942 год Блюментрит привел несколько общих наблюдений, которые, как мне кажется, представляются весьма важными. «Мой опыт штабной работы показывает, что во время войны основополагающие решения должны приниматься основываясь не на стратегических, а на политических факторах, и не на поле боя, а в тылу. Дебаты, предшествующие принятию решения, не отражаются в оперативных приказах. Документы не являются надежным руководством для историка. Люди, подписывающие приказ, часто думают совсем не то, что излагают на бумаге. Было бы неправильно считать документы, обнаруженные в архивах, достоверным свидетельством мыслей и убеждений того или иного офицера.
Эту истину я начал постигать еще довольно давно, когда под руководством генерала фон Хефтена
