– Нет, не собаки. По поводу партии попугаев, – сказал Роджер, ловко импровизируя.
– Вы выходили на берег в Лиссабоне, чтобы повидаться с человеком по поводу партии попугаев? – повторил суперинтендант.
– Вот именно, – кивнул Роджер. – Амазонских попугаев. Не этих серых с розовыми хвостами, а зеленых, которые визжат. – Рассказ начал его увлекать; все больше воодушевляясь, он продолжал: – Я думал, что смогу заключить сделку. Вы просто удивитесь, насколько велик спрос на попугаев в Португалии.
– Удивляюсь, – мрачно вставил Ханнасайд.
– Каждый бы удивился, – продолжал Роджер. – Я и сам был удивлен. Но это не так. Идея заключалась в том, чтобы погрузить на корабль партию попугаев для человека, о котором я вам говорил. Но, к несчастью, мы не смогли с ним прийти к соглашению, и поэтому лучше всего было повидаться с ним.
– Надеюсь, вы в конце концов пришли к соглашению, – заметил Ханнасайд с мрачным сарказмом.
– Да нет, – по-прежнему увлеченно продолжал Роджер. – Не пришли, и все это находится в состоянии некоторой неопределенности, потому что он хочет покупать попугаев гуртом, что, конечно, странно. Однако теперь, когда я буду при деньгах, я не стану больше об этом думать.
– Какая, ей-богу, досада, что Кеннет этого не слышит! – воскликнула Антония. – И где же водятся эти попугаи?
– Да везде на Амазонке, – сказал Роджер. – Их надо ловить.
– Я так и вижу, как ты пробираешься через чащу, расставляя силки для попугаев. Да ты просто осел!
– Ну, я бы не стал этого делать сам. Нанял бы людей, – сказал Роджер. – Конечно, если бы это дело разрослось – а я полагаю, так бы оно и было – я собирался выращивать их, как выращивают чернобурых лисиц и других зверей. Если хорошо дело поставить, оно могло бы принести большие деньги, потому что каждый попугай стоит десять фунтов (а хороший частенько и дороже), следовательно, вы сами можете понять, что прибыль на каждом попугае значительная. – Тут он решил, что попугаи отслужили службу, и выбросил их за ненадобностью за борт. – Но, я говорю, теперь, разбогатев, я перестал об этом помышлять. Сейчас они мне ни к чему.
– Вы правы, – сказал Ханнасайд. – Я установил, мистер Верикер, что вы были пассажиром на борту корабля «Прайд оф Лондон», который пришвартовался в Ливерпуле шестнадцатого июня – за день до убийства 'вашего брата.
Роджер откинулся на спинку стула.
– Ну, если вы это установили, то так оно и есть, – согласился он. – Глупо спорить по таким вопросам с детективами, поэтому я сразу вам скажу: насчет попугаев была шутка.
– Я знаю, – ответил Ханнасайд. – Мы скорее продвинемся вперед, если вы впредь воздержитесь от шуток.
– Многие считают спешку проклятием нашего века, – продолжал Роджер. – Не могу сказать, что я сам от нее без ума. Обратите внимание, я вовсе не уверен, что проект с попугаями такой уж пустой. Чем больше я о нем думаю, тем больше мне кажется, что в нем что-то есть. Ну, например, предположим, люди начнут украшать свои шляпы перьями попугаев.
– Мистер Верикер, я ведь не совсем дурак и не верю, что вы такой уж дурак, каким представляетесь. Может, отбросим тему попугаев?
– Как вам угодно, – любезно согласился Роджер.
– Вы готовы подтвердить, что высадились в Ливерпуле шестнадцатого июня?
– Если вы уже вынюхали все у портовых агентов, то нет смысла спрашивать меня, готов ли я подтвердить. Очень жаль, что вы так неуемно любопытны, потому что из-за этого вам приходится тратить попусту уйму времени, чтобы доказать, будто я убил Арнольда, а я вам могу сказать с самого начала, что я его не убивал.
– Если вы так уверены, что я попусту трачу время, мистер Верикер, почему вы скрывали тот факт, что были в Англии семнадцатого июня?
– Вот это то, что я называю глупейшим вопросом, – сказал Роджер. – Совершенно ясно: если бы было известно, что я оказался в этот день в Англии, полицейские гнались бы за мной, как свора ищеек. Ну вдумайтесь, как вы сейчас себя ведете! Не то чтобы я вас ругал, потому что вы совершенно естественно должны так поступать. Но вот именно это я и имел в виду. В один прекрасный день я появляюсь, выхожу на белый свет, а Арнольда на следующий день убивают. Я был бы величайшим идиотом, если бы не понял, кого заподозрят, как только это обнаружится. Я не люблю неприятностей и не люблю полицейских. Более того: я нахожу все такого рода вещи весьма утомительными, потому что не принадлежу к числу людей, согласных напрягать свою память, чтобы вспомнить множество незначительных деталей. У меня от этого болит голова. Я хочу только тишины и покоя.
– И тем не менее, мистер Верикер, я вынужден просить вас вспомнить тот день, когда вы высадились в Англии, и сказать мне, что вы тогда делали.
Роджер вздохнул, но, видимо, более или менее примирился с необходимостью отвечать и сказал устало:
– Ну, я приехал в Лондон. Естественно. Что еще мне было делать?
– В пятницу?
– Если вы навели так много справок, то знаете не хуже меня, что мы причалили поздно, – сказал Роджер.
– Я, конечно, это знаю, и тем не менее вы могли поехать в Лондон в тот же день.
– Ну а я не поехал. Не люблю ночных путешествий. Никогда не любил. Есть люди, которые особенно хорошо спят в поезде. Должен вам сказать, я не из их числа.
– Значит, когда же вы приехали в Лондон?
