жертвоприношением богам Гхиза. Боевые искусства Гхиса это не резня, а демонстрация смелости и ловкости, и силы угодной богам. Победители всегда сыты, избалованы и осыпаны почестями, а проигравшие с честью — похоронены, как подобает бесстрашным воинам. Открывая ямы, я покажу горожанам свое уважение к их традициям и обычаям. Бойцовые ямы широко известны по всему миру. Они привлекают торговлю со всего света и пополняют казну. Все мужчины обожают кровопролитие, и ямы помогают удовлетворить это чувство. Это сделает мой город спокойнее. Для преступников приговоренных к смерти на песке, ямы олицетворяют судебный поединок — последний шанс доказать невиновность. — Дени откинула волосы. — Все. Ну, как у меня получилось?
— Ваше Великолепие изложила суть дела намного лучше, чем я надеялся сделать это сам. Я вижу, что вы так же красноречивы, как и прекрасны. И я полностью с вами согласен.
Она была вынуждена засмеяться.
— Очень хорошо… вы, но не я.
— Ваше Великолепие, — прошептал Резнак мо Резнак ей в ухо, — если мне дозволено вам напомнить, традиционно городу в качестве налога отходит десятая часть чистой выручки от всех бойцовых ям. Эти деньги могли бы быть направлены на благородные дела.
— Могли бы, — согласилась королева, — но если бы мы открыли ямы вновь, то мы должны были бы взимать десятую часть со всего дохода до вычета расходов. Я всего лишь юная девушка, и знаю мало, но я долго общалась с Илирио Мапатисом и Кхаро Ксхоаном Даксосом, чтобы это знать. Но это не важно. Хиздар, если бы вы водили армии так же хорошо, как спорили, то вы бы завоевали мир… но мой ответ еще раз «нет». В шестой раз.
Он снова поклонился, так же низко, как и прежде. Его жемчужины и аметисты мягко коснулись пола. Очень гибкий и изворотливый человек этот Хиздар зо Лорак.
— Как повелевает королева.
«Он мог бы быть красивым, если бы не эта глупая прическа», — подумала Дени. Резнак с Зеленой Милостью упрашивали ее выйти замуж за миэринийца благородного происхождения, чтобы подтвердить свои права на трон. Если бы до этого дошло, Хиздар был бы кандидатом, стоящим пристального внимания. — «И скорее уж он, чем Скахаз». — Бритоголовый ради нее предложил отказаться от жены, но одна мысль о нем в качестве мужа, заставляло ее содрогнуться. Хиздар хотя бы умеет улыбаться, хотя, когда Дени постаралась представить себя с ним в постели, то едва удержалась от смеха.
— Великолепная, — продолжил Резнак, сверяясь со своим списком, — К вам желает обратиться благородный Граздан зо Галар. Согласны ли вы, выслушать его просьбу?
— С большим удовольствием, — сказала Дени, разглядывая переливы золота и жемчуга на туфлях- подарке Клеона, стараясь не замечать их тесноты. Граздан, как ее предупредили заранее, был кузеном Зеленой Милости, чью поддержку и совет Дени очень ценила. Жрица была голосом примирения, согласия и послушания к законной власти. — «Я выслушаю ее кузена со всем вниманием, чего бы он не попросил».
Оказалось, что его просьба сводится к золоту. Дени отказалась компенсировать Великим господам стоимость освобожденных рабов, но миэринийцы любым способом пытались выжать из нее деньги. Благородный Граздан был одним из них. С его слов, у него была рабыня, которая ткала замечательные ткани. Продукт ее ткацкого стана высоко ценился, и не только в Миэрине, но и в Новом Гхизе, Астапоре и Кварте. Когда женщина состарилась, Граздан купил полдюжины молоденьких девушек и приказал рабыне учить их ремеслу. Рабыня теперь уже умерла, а молодые, после освобождения, открыли мастерскую неподалеку от портовой стены, и теперь торгуют собственной тканью. Газар зо Галар просил права на часть от их доходов:
— Они обязаны своим ремеслом мне, — утверждал он. — Это я купил их на рынке рабов и посадил за ткацкий стан.
Дени выслушала его молча. Когда он закончил, она спросила:
— Как звали старую ткачиху?
— Рабыню? — Граздан поерзал, нахмурившись. — Ее звали… Эльза, вроде бы. А может Элла. Она умерла шесть лет назад. У меня было столько рабов, Ваше Величество…
— Хорошо, предположим, ее звали Эльза. — Дени подняла руку. — Вот наше решение. Девушки ничего вам не должны. Это Эльза научила их ткать, а не вы. А вот вы должны девушкам новый ткацкий стан, лучший из тех, что можно купить. Это за то, что вы забыли имя старухи. Можете идти.
Резнак вызвал бы очередной токар, но королева настояла, чтобы вместо этого он вызвал кого-то из освобожденных. Таким образом, она будет чередовать бывших рабов и хозяев. Все больше и больше жалоб требовали денежной компенсации. После падения Миэрин был жестоко разграблен. Пирамиды богачей избежали худшего, однако, кварталы победнее стали ареной грабежа и убийств восставших рабов и орд голодных, пришедших вслед за ней из Юнкая и Астапора, ворвавшихся в сломанные ворота. Ее Безупречные восстановили порядок, но резня оставила целую чуму проблем и никто не знал каким законам следовать. Поэтому все шли к королеве.
Следующей по очереди была богатая женщина, у которой при защите города погибли сыновья и муж. Во время кровопролития она же в ужасе бежала к своему брату, а когда вернулась обнаружила, что ее дом был превращен в бордель. Шлюхи нарядились в ее одежды и щеголяли в драгоценностях. Она требовала, возвращения дома и ценностей:
— Одежду пусть оставят себе, — разрешила она. Дени пообещала ей вернуть драгоценности, но постановила, что дом был потерян, как только она оставила его.
Потом подошел бывший раб, обвинявший некоего аристократа из рода Жаков. Он недавно женился на освобожденной, которая до захвата города была рабыней для постельных утех этого господина. Он лишил ее девственности, пользовался ею для своего удовольствия, и, вдобавок, наградил ее ребенком. Ее новый муж требовал оскопить бывшего хозяина за изнасилование, и кошель золота на содержание бастарда. Дени пообещала ему золото, но отказала в остальном:
— Когда он возлежал с ней, ваша жена была его собственностью, с которой он был в праве делать все, что хотел. По закону, это не является изнасилованием. — Она видела, что ее решение не понравилось просителю, но если бы она кастрировала каждого, у кто когда-то спал с рабыней, то скоро ей придется править городом евнухов.
Следом вышел мальчик в истрепанном сером токаре, худой и испуганный, даже младше Дени. Он прерывистым голосом поведал о том, как двое домашних рабов его отца восстали в ту ночь, когда были сломаны городские ворота. Один из них убил отца, другой — его старшего брата. Потом оба изнасиловали его мать и тоже убили. Сам мальчишка сумел сбежать, отделавшись только шрамом на лице, но один из убийц его семьи остался жить в его доме, а другой стал солдатом Матери. Он просил, чтобы обоих повесили.
«Я королева города, построенного на прахе и смерти», — отказывая ему, подумала Дени. Перед этим она объявила всеобщее помилование для тех, кто совершил преступления во время резни. И восставших против бывших хозяев рабов, она тоже наказывать не станет.
Когда она объяснила это мальчику, тот рванулся вперед к ней, но запутался в токаре и растянулся на пурпурном мраморном полу. Бельвас Силач тут же оказался на нем. Огромный темнокожий евнух поднял его одной рукой и начал трясти, словно мастифф крысу.
— Довольно, Бельвас, — сказала Дени. — Отпусти его.
Потом она обратилась к мальчику:
— Береги этот токар, потому что он спас тебе жизнь. Если бы ты в гневе коснулся нас, ты бы остался без руки. Ты еще мальчик, и мы забудем о том, что здесь случилось. И тебе следует поступить так же. — Но когда он ушел, оглянувшись через плечо, Дени, встретившись с ним взглядом, поняла: — «У Гарпии появился новый сын».
Так продолжалось весь день, то заставляя ее скучать, то пугая до смерти. К полудню Дейнерис уже чувствовала всю тяжесть короны и жесткость скамьи под собой. Но из-за того, что ее аудиенции ожидало еще много народа, она не прервалась даже для трапезы. Вместо этого она отправила Джику на кухню за блюдом с лепешками, оливками, фигами и сыром. Она слушала, отправляя в рот кусочки пищи, и запивала их из кубка разбавленным вином. Фиги были отличные, а оливки и того лучше, а вот вино оставляло во рту неприятный металлический привкус. Из мелкого белесого местного винограда получалось удивительно плохое вино. — «Нам не следует торговать этой гадостью», — решила Дени, допивая. К тому же, Великие
