Василий окаменел. Даже несмотря на его собственные опыты в некромантии и черном колдовстве, не каждый день он сталкивался с ожившими обглоданными трупами.
— Приветствую тебя, — голос мертвеца звучал хрипло, громко, эхом отдавая в окружающих площадь руинах. — Рад новой встрече. Как я вижу, ты без потерь добрался до сторожевого поселения. Теперь Гоцлар уже совсем недалеко, но, думаю, тебе еще предстоит пережить несколько неприятных мгновений, прежде чем туда попадешь.
Несмотря на то что голос мертвеца был нечеловеческим, Василий сразу узнал его. Он понял, что говорит не с мертвым басмачом, а вновь со своим учителем и другом, находящимся на другом конце земного шара.
— Но я думал, что это Гоцлар! — удивился Василий, обведя руины рукой.
— Но ты же был в городе слуг Древних, неужели ты считаешь, что город Старцев много хуже? Нет, Гоцлар был великим городом-городом, подобных которому не было ни на Земле, ни под Землей. Создавая его, Ми-го применили все свое искусство. Они строили не на века и не на тысячелетия. Они строили в расчете на вечность, на сотни тысяч эонов, в которые они станут править Землей, и тогда никто не подозревал, что их погубят собственные просчеты и коварство Древних богов… Нет, перед тобой не Гоцлар, а всего лишь форпост. Отсюда тебе предстоит спуститься в Гоцлар, а точнее, до того места, где мир внешний пересекается с миром внутренним, а потом закрыть Ворота, разделив эти миры. И пусть внутренний мир Земли погрязнет в дикости, колдовстве и деградации, а верхний идет дорогой науки и прогресса.
Мертвец замолчал. Василий тоже ничего не говорил, обдумывая услышанное. Он никак не мог понять, то ли слишком много, то ли слишком мало сказал Григорий Арсеньевич устами растерзанного басмача.
— Как найти Врата?
— Когда ты увидишь их, то все поймешь.
— Как закрыть Врата?
— Много лет назад возле них оставили три ящика динамита. Тебе и одного хватит. Ты же должен был прочесть об этом в моих мемуарах, кстати, я тогда тоже принял эти руины за Гоцлар.
Василий замялся.
— Видите ли, я еще не добрался до конца вашего дневника.
— Что ж, в этом, кроме себя самого, тебе винить некого.
— Угу.
— А теперь я должен попрощаться. Я уже говорил: очень сложно управлять мертвым даже с помощью искусства Ктулху, но…
Труп дернулся и замолчал.
Василий шагнул вперед. Ткнул в грудь мертвеца дулом маузера, словно пытаясь вновь пробудить его к жизни. Но все казалось бесполезным. Теперь на лице мертвого появилась маска умиротворения и вселенской печали — апостол на смертном ложе, да и только.
Однако стоило Василию отвернуться, труп снова ожил, глубоко вздохнул и заговорил:
— Извини, связь прервалась…
— Я хотел бы узнать, кто сотворил это с… — тут Василий едва не сказал «с вами», но осекся, потому что его собеседник ведь находился совершенно в другом месте. — Кто распял этого несчастного?
— Рабы Гоцлара. Внутренний мир Земли скрыт от взора Древних, лишь Йог-Сотот, Затаившийся на пороге, знает истину, лишь он знает о положении вещей во Внутреннем мире. Но сейчас он недоступен, а посему не могу тебе сказать, кто ныне правит в древнем городе. Быть может, его владыками стали бывшие рабы…
— Кто они?
— Люди, но деградировавшие, спустившиеся на самую нижнюю ступень развития, которая едва разделяет разумное существо и животное-человека и плотоядную тварь, не знающую меры в своем голоде и похоти.
Василий вздрогнул. Чего-чего, а встречи с каннибалами он не жаждал.
— Но они… люди?
— Да, в том смысле, что для их убийства тебе не понадобятся заговоренные пули. Вот с их хозяевами, если они еще существуют, у тебя могут возникнуть проблемы.
— Но…
— Главное, не бойся, что бы ни случилось. Боги на твоей стороне.
Василий хмыкнул:
— Какие боги? Мой бог тот, именем которого я крещен, видимо, и не подозревает о том, что тут творится. Ктулху? Он, как остальные Древние, скорее уж не бог, а демон, чудовище из неведомого Далека, точно так же, как безумные Старцы.
Мертвец снова вздохнул:
— Увы, в твоих словах есть доля правды. Иди и помни: Ктулху сделает все, что в его силах, чтобы ты смог выполнить возложенную на тебя миссию. Иди к центру руин. Там ты увидишь продолжение дороги в Гоцлар. Я же, если смогу, то пришлю тебе помощь… И… ни пуха тебе ни пера. — И вновь мертвец безвольно повис на стальных гвоздях.
— К черту, — пробормотал Василий, а сам подумал о том, что его ответ на старинную присказку не такой уж и бессмысленный. Ведь Григорий Арсеньевич Фредерикс и по сей день находился где-то там, в таинственном подземном городе — обители Ктулху.
Повернувшись, Василий убрал маузер в кобуру и не спеша направился в ту сторону, где, по его мнению, находился центр руин. Однако то ли разговор с учителем лишил его бдительности, то ли ловушка и в самом деле была сделана с невероятным мастерством, присущим лишь дикарям, но в какой-то миг он споткнулся, зацепившись ногой за невидимую веревочку, протянутую у самой земли, рухнул вниз всем телом и только начал подниматься, как сзади что-то тяжелое обрушилось ему на голову, и весь мир разом погрузился во тьму.
Василий очнулся от мерного покачивания. Руки и ноги страшно болели, потому что они были связаны в запястьях и лодыжках, а сам он, словно пойманная дичь, был подвешен на длинную палку, которую несли четверо здоровых голых дикарей. Лица и торсы их были размалеваны самым невероятным образом, головы начисто выбриты. Единственной их одеждой были узкие оранжевые набедренные повязки. Шли они ровно, стараясь особо не раскачивать своего пленника. Вдали виднелось еще с десяток аборигенов, выряженных подобным образом, и у каждого в руке было длинное копье. Сами же лица, широкие с узкими прорезями глаз, отчасти напоминали лица туркменов и узбеков.
«Попал», — это была первая мысль пришедшего в себя Василия. А потом он сосредоточился, проверяя собственное тело и пытаясь по ощущениям определить, все ли в порядке. На первый взгляд ничего не было сломано, все кости целы, вот только страшно ломило затылок, по которому ему врезали. Хорошо еще, кость выдержала, а то… А то один бог знает, чем все это могло бы закончиться.
Как там говорил Григорий Арсеньевич буквально несколько минут назад:
«Значит, теперь можно не бояться. Сейчас, сейчас, разверзнется пустота и оттуда явится божественный десант, который живо меня освободит и понатыкает мерзким каннибалам по самое не балуй… Ага, жди. Только в ожидании варежку закрой, а то воробей залетит».
Тем временем туземцы шли дальше и дальше. Вокруг Василия мерно проплывали руины, и если бы не боль в руках и ногах, можно было бы решить, что он спит и видит не слишком приятный сон.
Вскоре руины остались позади, и на смену им пришли песчаные холмы.
— Эй, почтенный, — попытался окликнуть Василий одного из «носильщиков», но те продолжали шагать вперед, не замечая его попыток, а может, просто не желая замечать.
Темные холмы, окаймлявшие долину, были все ближе и ближе, а потом Василий разглядел, что его несут в ущелье, только было оно в десятки раз шире того, по которому он пришел сюда.
У входа в ущелье его носильщики неожиданно остановились, опустили Василия на песок, так и оставив связанным, а сами отошли в сторону, то ли совещаясь, то ли ожидая дальнейших указаний. Вскоре появилась вторая группа носильщиков. Несколько секунд, и они уложили рядом с Василием на песок гауптштурмфюрера Хека. Он был связан точно, как Василий, только вид у него был помятый, френч порван,
