Из-за ближайшей груды камней показался труп Хасана. Дикари, все еще следившие за Старцем, пока не замечали нового врага.
— Так ему же все равно, он мертвый.
Василий так и не понял, иронизировал его союзник или нет. Впрочем, для выяснения отношений время было не самое подходящее. Мгновение он размышлял, что лучше потерять: саблю или нож, и в последний момент, остановившись на сабле, вытянул ее из-за пояса. С грустью посмотрев на украшенные драгоценностями ножны, он вынул клинок, выбросил ножны, а потом метнул саблю вниз, словно копье. Прицел оказался точен, а земное притяжение довершило дело. Сабля попала точно в тело Хасана, пробив его насквозь. На мгновение мертвец остановился, потом, словно слепой, вытянул руку, нашарил рукоять и выдернул клинок из своей грудной клетки, крутанул его, словно заправский джигит, и пошел дальше, но уже с оружием в руке.
Вот мертвеца заметили дикари. Размахивая копьями, они бросились на него, и началась свалка. Потом один из дикарей страшно взвыл…
Впереди маячил гигантский черный зев пещеры. Чуть сбоку лежали обломки телеги, возле которых, взяв копья наизготовку, стояли три воина. Василий, резко вскинув револьвер, два раза выстрелил. Один из воинов упал.
Василий, качнувшись, выскользнул из своего «кресла» и спрыгнул на землю. Только спрыгнул он неудачно. Подвела раненая нога. Он-то и помнить забыл о своей ране, а тут словно раскаленная игла пронзила его тело. Упав на песок, Василий скривился от боли. Он посмотрел на ногу и увидел, как штанина темнеет, набухая темно-алым. Значит, рана снова открылась, и не помогли заверения Григория Арсеньевича. Нужно срочно перетянуть ногу жгутом, иначе он просто истечет кровью. Черт бы побрал эту рану!
И тут на него упала тень. Пожалуй, только она и спасла жизнь Василию. Один из туземцев был совсем рядом и уже занес копье, готовясь нанести смертоносный удар. Василий разрядил в него оба ствола. Он стрелял не целясь, навскидку, но с такого расстояния практически невозможно было промахнуться. Заряд буквально смел нападавшего, превратив его грудную клетку в кровавое месиво.
Однако оставался еще третий страж. Не спеша нападать, он начал медленно приближаться к Василию. Тот нацелил разряженный обрез на противника, пытаясь сообразить, что делать дальше? И револьвер, и обрез разряжены. И угораздило его выпалить дуплетом! Если он начнет перезаряжать оружие, туземец сразу бросится на него. А медлить было нельзя. Василий чувствовал, как вместе с кровью уходят в песок его силы. Что ж, единственным оружием, которое у него оставалось, был кривой афгульский нож.
Василий на мгновение зажмурился. «Придется рискнуть». С криком он швырнул обрез в своего противника. Тот с легкостью уклонился и метнулся к безоружному противнику. Василий качнулся в сторону, и копье глубоко ушло в песок на том месте, где он только что был. А в следующий миг кривой нож вонзился в живот туземца, распоров его от промежности до нижних ребер грудной клетки. На Василия хлынула кровь и склизкие внутренности дикаря. С большим трудом Василий увернулся от падающего тела.
С врагами покончено, но боль в ноге стала просто непереносимой. Потянувшись к поверженному врагу, Василий отодрал полосу материи от его туники и перетянул ногу повыше раны. Потом перезарядил револьвер. Слава богу, что тот не выскользнул у него во время падения. После чего он вновь вернулся к своей ране. Понимая, что время поджимает, он наложил на ногу еще один жгут, потом, используя копье, с трудом поднялся и застыл на здоровой ноге. Откуда-то из-за пригорка доносились отчаянные крики — дикари все еще не могли одолеть ожившего мертвеца… или наоборот… Впрочем, какая разница! Хуже было то, что Старца нигде не было видно.
«Бросил меня и улетел?» — пронеслось в голове Василия, но он тут же отогнал эту мысль. Какой смысл было Старцу бросать его? Он ведь мог просто не спасать Василия. А что до взрыва, то, судя по всему, Старец мог все это проделать и сам, только вот предпочитал, чтобы в этом участвовал человек. Это оставалось для Василия полной загадкой. И вряд ли в ближайшее время он получит на нее ответ. Однако в любом случае нужно было выбираться.
Василий ступил на раненую ногу. Боль была, но не такая уж сильная. Видно, он и в самом деле очень неудачно спрыгнул.
Опираясь на копье, как на посох, Василий сделал несколько шагов в сторону пещеры. Идти он мог, правда каждый шаг отдавался болью во всем теле. Наконец, окончательно осознав, что далеко ему не уйти, он позвал Старца, стараясь говорить достаточно громко и в то же время не кричать, чтобы не привлечь внимание кого-нибудь из тех, кто сражался за пригорком.
— Эй? Ты где?
Василию ничего не оставалось, как ждать, и, пожалуй, это было самое долгое ожидание в его жизни. Он стоял, сжимая револьвер, всем весом навалившись на вонзенное в песок копье, то и дело бросая косые взгляды за пригорок и ожидая, что в любой момент оттуда появится или толпа оживших мертвецов, или группа обозленных дикарей. У него еще был с десяток револьверных патронов, но он был не уверен, что справится, случись ему снова оказаться в переделке. И еще он очень хотел пить, а фляга с водой и сумка с продуктами остались у Старца. Раньше он жажды не испытывал, но сейчас… А солнце по-прежнему жгло невыносимо, и несмотря на то, что тело Василия каким-то образом оказалось невосприимчивым ни к жаре, ни к холоду, жажда за несколько секунд стала невыносимой.
Василию показалось, что прошла вечность, прежде чем из-за камней со стороны пещеры показался Старец. Он не летел, а передвигался на щупальцах, которые змеились по песку. И выглядел он… поистине устрашающе. Если бы он не спас ранее Василия и Василий не путешествовал на нем, словно в кабине комфортабельного самолета, то оперуполномоченный решил бы, что перед ним одно из самых ужасных чудовищ, порожденных этой вселенной. И только чуть позже Василий разглядел еще одну деталь. В одном из щупалец тварь держала катушку бикфордова шнура.
Перебросив катушку Василию, Старец протянул ему странный мешочек, с виду напоминающий кисет.
Василий, заткнув револьвер за пояс, вытряхнул содержимое мешочка себе на ладонь. Так и есть: огниво и трут. Грустно, но, похоже, этим предметам был не один десяток лет. Василий попытался выбить искру, но трут не занялся.
— Похоже, мы попали…
Василий задумался, потом, присев на песок, высыпал на камень из кармана все патроны. Так и есть, у него было еще три патрона для обреза. Отлично. Срывая ногти, он начал разрывать картонные оболочки, выбрасывая дробь и высыпая порох на более-менее ровный камень.
Василий молча кивнул. Засыпав кончик бикфордова шнура щепоткой пороха, он слегка придавил его камнем. Потом встал и, нацелив револьвер на камень, выстрелил. Пуля, прежде чем уйти в сторону рикошетом, ударившись о камень, вышибла искру, порох полыхнул, бикфордов шнур заискрил, и огонек побежал куда-то, поблескивая среди камней.
— По-моему, пора уносить ноги.
Василий повернулся. К ним приближалось штук пять мертвых дикарей. Забрызганные кровью, они в смерти выглядели еще более отвратительно, чем при жизни. Василий вскинул револьвер и прострелил одному из них голову, но это ничуть не замедлило движения твари.
Старец уже принял горизонтальное положение.
