– Здесь имеется ордер на ее арест, заключение экспертизы, подписанные показания, фотографии. – Линли поочередно перебирал документы. – Нет ключей от дома, черт бы его побрал! – пожаловался он Барбаре.
– У Ричарда есть ключи, если вам нужно, – быстро вставила Стефа. Похоже, ей было неловко, что сообщение о судьбе Роберты вызвало ссору между Линли и чинами ричмондской полиции. – У Ричарда Гибсона. Это его племянник, племянник Уильяма Тейса. Он живет в коттедже на Сент-Чэд-лейн, рядом с центральной улицей.
– Откуда у него ключи? – вскинулся Линли.
– Когда они арестовали Роберту, они отдали ключи Ричарду. В любом случае он, по завещанию Уильяма, унаследует ферму, как только все формальности будут улажены, – пояснила она. – Полагаю, пока ему приходится присматривать за хозяйством. Кто-то же должен этим заниматься.
– Он унаследует ферму? А что достанется Роберте?
Стефа тщательно протерла тряпочкой стойку бара.
– Уильям и Ричард решили, что ферма перейдет к Ричарду. Это вполне разумно. Он работает там вместе с Уильямом… работал, – поправилась она. – С тех самых пор, как он вернулся в Келдейл. Два года назад. Сперва они поссорились из-за Роберты, но потом помирились, и все пошло как нельзя лучше. Уильям получил помощника, Ричард – работу и обеспеченное будущее, а у Роберты до самой смерти была бы крыша над головой.
– Сержант, – Линли кивком указал ей на записную книжку, праздно лежавшую возле стакана с тоником. – Будьте так добры.
Стефа всполошилась, увидев, что Барбара достала ручку.
– Выходит, это допрос? – Она выдавила из себя улыбку. – Боюсь, я мало чем смогу помочь вам, инспектор.
– Расскажите, почему они поссорились из-за Роберты.
Обойдя стойку бара, Стефа придвинула к столу удобный стул с подушкой и уселась бочком напротив полицейских, глянула на стопку фотографий и поспешно отвела глаза.
– Я расскажу вам, что знаю, но я знаю очень мало. Вам бы лучше расспросить Оливию.
– Оливию Оделл, вашу…?
– Мою невестку. Вдову моего брата Пола. – Стефа опустила стакан на стол и накрыла страшные фотографии листком с заключением экспертизы. – С вашего разрешения, – пробормотала она.
– Извините, – тут же отозвался Линли. – Мы так привыкли к этим ужасам, что просто их не замечаем. – И он одним движением сгреб все в папку. – Так что за ссора вышла у них из-за Роберты?
– Оливия рассказывала мне – она как раз была в «Голубе и свистке», когда все это произошло, – что все началось с разговора о том, как выглядит теперь Роберта. – Стефа задумчиво вертела в руках стакан, выводя пальцем узор на стекле. – Ричард тоже родом из Келдейла, но много лет назад он уехал, сажал ячмень где-то в Линкольншире, на болотах. Он там женился, пару детей завел, а когда дела не заладились, вернулся в наш Кел. Говорят, – улыбнулась она собеседникам, – говорят, Кел своих не отпускает. Так оно и вышло с Ричардом. Он уехал примерно девять лет назад, а когда вернулся, то был прямо-таки потрясен тем, как переменилась Роберта.
– То есть тем, как она теперь выглядит?
– Она не всегда была такой, как сейчас. Разумеется, она уродилась довольно крупной и в восемь лет, когда Ричард собрался уезжать, была уже девочкой упитанной. Но теперь она… – Стефа умолкла, подбирая выражение, которое, не будучи слишком грубым, тем не менее передавало бы суть.
– Расползлась, – подсказала Барбара. «Как корова», – дополнила она про себя.
– Вот именно, – с облегчением подхватила Стефа. – Ричард очень дружил с Робертой, хоть он и старше на двенадцать лет, и вот, когда он вернулся и увидел, что его кузина так изменилась к худшему – я имею в виду внешне, так-то она осталась прежней, – это был для него тяжкий удар. Он упрекал Уильяма за то, что тот-де забросил девочку, а она нарочно так обращается с собой, пытаясь привлечь внимание отца, заставить его о ней позаботиться. Уильям впал в ярость. Оливия говорила, она в жизни не видела, чтобы он так злился. Бедняжка, ему в жизни и так хватало проблем, а тут еще родной племянник обвиняет невесть в чем. Однако они быстро помирились. Ричард на следующий же день попросил прощения. Уильям так и не сводил девочку к врачу, уж очень он был неуступчивый, но Оливия подобрала ей диету, и с тех пор все шло хорошо.
– А три недели назад… – напомнил Линли.
– Ну, если вы считаете, что Роберта убила родного отца, тогда да – все шло хорошо, а потом случилось это. Только я не верю, что она убила его. Ни на миг в это не поверю.
Казалось, Линли обескуражила прозвучавшая в ее словах убежденность.
– Почему?
– Потому что, кроме Ричарда, а у того, видит Бог, все силы уходят на собственное семейство, у Роберты не было на свете никого, кроме Уильяма. У нее были только книги, мечты да ее отец.
– У нее нет друзей среди сверстников? Нет подружек на соседних фермах или в деревне? Стефа покачала головой.
– Она держалась особняком. Работала на отцовской ферме и читала. В течение нескольких лет она каждый день приходила к нам за «Гардиан». Они не выписывали газет, так что она приходила ближе к вечеру, когда уже все пролистают «Гардиан», и мы разрешали ей уносить газету с собой. По-моему, она прочла все книги своей матери, какие были в доме, и все, что нашлось у Марши Фицалан, так что ей оставалось только читать газету. У нас тут нет библиотеки. – Нахмурившись, Стефа вновь уставилась на свой стакан. – Несколько лет назад она перестала приходить к нам за газетами. С тех пор, как умер мой брат Пол. Я все думала… – Серо-голубые глаза рассказчицы потемнели. – Я думала: может быть, Роберта влюбилась в Пола? Он умер четыре года назад, и какое-то время она у нас вовсе не появлялась. А когда все-таки пришла, то больше не спрашивала «Гардиан».
