– Господин секретарь! – завопил Вейс ему вдогонку и в подкрепление своего авторитета изо всех сил затряс колокольчиком.
– Мне некогда! – крикнул в ответ Немечек и побежал дальше в надежде застать Боку дома.
Тогда Вейс прибегнул к последнему средству. Срывающимся голосом он возопил:
– Рядовой! Смирно!
Тут уж поневоле пришлось остановиться: ведь Вейс лейтенант… Немечек просто кипел от негодования, но против начальства не пойдешь.
– Слушаю, господин лейтенант! – отозвался он, щелкнув каблуками.
– Имейте в виду, – сказал председатель «Общества замазки». – Только что вынесено решение: начиная с сегодняшнего дня мы будем продолжать свою деятельность как тайное общество. Избран новый председатель.
– Да здравствует Колнаи! – с воодушевлением воскликнули присутствующие. Только Барабаш сказал, ухмыляясь:
– Долой Колнаи!
– Если господин секретарь желает сохранить свой пост, – продолжал председатель, – он должен сейчас же вместе с нами принести клятву в соблюдении тайны. Потому что, если господин Рац узнает…
В это мгновение Немечек увидел Гереба, кравшегося между штабелями. Улизни сейчас Гереб – и конец всему… Конец этим фортам, конец пустырю… Но если Бока успеет поговорить с ним по душам; кто знает, может, у него проснется совесть. Чуть не плача от бессильной ярости, белокурый мальчуган перебил Вейса:
– Господин председатель… Я же опоздаю… мне нужно бежать…
– Вы что, струсили, господин секретарь? – строго спросил Вейс. – Боитесь, что если общество раскроют, то и вам влетит?
Но Немечек уже не слышал. Все его внимание сосредоточилось на Геребе, который, притаившись за штабелями, ждал, пока мальчики уйдут, чтобы беспрепятственно выскользнуть на улицу… Видя это, Немечек без дальних слов покинул собрание. Запахнул свой пиджачок – и был таков: вихрем промчавшись по пустырю, исчез за калиткой.
Все остолбенели. Наконец в гробовой тишине раздался замогильный голос председателя:
– Уважаемые члены общества, вы все видели, как ведет себя Эрне Немечек. Заявляю, что Эрне Немечек – трус!
– Правильно! – зашумело собрание. А Колнаи, тот даже крикнул:
– Предатель!
Рихтер, волнуясь, попросил слова:
– Я предлагаю лишить этого трусливого изменника, который бросил нас в беде, звания секретаря, исключить из общества и в тайную книгу протоколов занести, что он – предатель!
– Ура! – единодушно вырвалось у всех.
И в глубокой тишине председатель огласил приговор:
– Общее собрание объявляет Эрне Немечека трусом и предателем, смещает его с должности секретаря и исключает из общества. Господин нотариус!
– Я! – отозвался Лесик.
– Занесите в книгу протоколов, что общее собрание признало Эрне Немечека трусом и предателем, и впишите туда его имя с маленькой буквы.
Сдержанный гул прошел по рядам. По уставу это была самая строгая кара. Все обступили Лесика, который тотчас же сел на землю, развернул на коленях пятикрайцаровую тетрадку, служившую книгой протоколов, и крупными каракулями вывел в ней:
«эрне немечек – предатель!!!»
Так «Общество замазки» опорочило честное имя Эрне Немечека.
А в это время Эрне Немечек, или, если угодно, эрне немечек, во всю прыть бежал на улицу Кинижи, где в скромном одноэтажном домике жил Бока. Влетев в ворота, он лицом к лицу столкнулся с ним.
– Вот тебе раз! – в изумлении воскликнул Бока. – Ты чего здесь?
Еле переводя дух, Немечек рассказал обо всем, дергая Боку за пиджак, чтобы тот поторопился. Они вместе побежали на пустырь.
– И ты сам все видел и слышал? – спросил Бока на бегу.
– Своими глазами и своими ушами.
– И Гереб еще там?
– Если поднажать, еще застанем.
Возле клиники пришлось, однако, остановиться. Бедняга Немечек сильно закашлялся.
– Ты… беги скорей… А я… вот откашляюсь… – опершись о стену, сказал он.
И, содрогаясь от кашля, объяснил Боке, который не двинулся с места:
– Простудился я… В Ботаническом саду… Что я в озеро шлепнулся, это еще не беда, но вот в
