Я не достойна пока называться учителем. До тех пор, пока великий Палнас не признает, что я прошла испытание. Да, я учила тебя все эти годы – и ты стал мудрее. – Она улыбнулась, и в её глазах мелькнула тёплая гордость за юношу. – Но… это немного разные вещи.
- Точно так же, как Альдер не сразу стал учеником Палнаса? – Впервые за много лет Сильфарин вдруг вспомнил о провидце-крихтайне.
- Да. И, став им, он сам понял: всё, что было ранее, оказалось всего лишь подготовкой. Мы с Абхой были у Палнаса, когда Альдер вернулся и упал на колени перед Учителем, моля простить глупый поступок и принять вновь… Как он корил самого себя, как убивался! Он не заслужил такого. Но… Но зато это был уже другой Альдер. Совсем другой. – Сайибик почему-то затаила дыхание. – То был единственный раз, когда я своими глазами видела рождение подлинного Ученика. И… никогда не забуду я тот день.
- Значит, испытание ждет нас обоих?
- Да. Одно мне, одно тебе. И теперь мы помогаем друг другу готовиться.
Сильфарин усмехнулся.
- Альдер стал Учеником в семнадцать. Выходит, я уже слишком стар.
- Возраст не имеет значения, мальчик. Идем. Пора возвращаться к остальным.
Они притаились в тени деревьев и наблюдали.
На большой поляне у границы леса был почти что пир. Мужчина лет сорока (значит, рельм, а не коренной андагаэнец) со своей семьей сидел в центре, весело смеясь и часто поднимая кубок с вином. Вокруг суетились слуги: кто-то костер разжигал, кто-то устанавливал богатый шатер, кто-то играл на гуслях, развлекая господина. Из чащи, с противоположной стороны, выходили и выезжали охотники с луками – тащили двух мёртвых косуль и подстреленных птиц. Хозяин помахал им рукой.
- Отлично, друзья мои! Сегодня мы будем веселиться, не думая ни о чем! – Он снова поднял кубок. – За именины моего наследника – князя Тисмира! И за приход зимы!
Норах тронул Сильфарина за плечо.
- Выйдем к ним? – мотнул головой в сторону пирующих.
- Зачем тревожить их? У них ведь праздник.
Но Ругдур с другой стороны от юноши стиснул его локоть и потянул за собой вперед.
- Пошли. Не время думать о приличиях.
- Но…
- Знатный вельможа знает и расскажет больше, чем простолюдин. Пошли.
Не думая о том, какое впечатление вызовут у веселящихся рельмов, путники выбрались из чащи, треща колючими ветвями можжевельника. Их заметили почти сразу же – и тут же весь рельмийский лагерь замер и притих.
- Приветствуем, благородный господин! – Ругдур приложил руку к груди и поклонился в пояс хозяину. – Тебя и твоих близких.
Рельм вежливо, хоть и растеряно, наклонил голову. Так же поступили и две женщины, сидящие рядом с ним. А вот дети – мальчик и девочка – лишь с интересом рассматривали нежданных гостей.
- Позволь пилигримам из дальних земель узнать, на чьих землях имеют они честь находиться?
- Вы в Реаглине, - ответил глава семьи. – И я Валькен, князь Реаглинский, хозяин этого поместья.
- Ах, Валькен, пригласи гостей к костру, - тепло и приветливо улыбаясь, сказала одна из женщин, должно быть, супруга князя.
- О, разумеется. Присаживайтесь, друзья. Вижу, вы устали с дороги. Эй, Лехмар! Принеси ещё воды и вина! – Он оглядел всех путников. – Расскажите, кто вы. И откуда пришли? Эээ… Признаюсь, удивлен тем, что…
Ругдур и Норах, которые чувствовали себя свободнее других, сели к костру первыми и негромко рассмеялись: поняли, чем так удивили хозяина усадьбы. Уж больно странно выглядел со стороны их отряд: два свона, рельм, прекрасная дева, Низший да еще какой-то непонятный юноша…
Ругдур, как сородич князя Реаглинского, взялся представлять своих спутников. О происхождении каждого предусмотрительно решил умолчать, даже о том, что Сайибик – Великая – не сказал. Назвал только имена.
- Мы пришли из Галь-та-Хура, откуда не выходили много лет. И теперь только и делаем, что дивимся переменам, произошедшим в «нижнем» мире, как говорят наши друзья своны.
Валькен помрачнел и переглянулся с супругой.
- Да, мир сильно изменился за последнее время. Но… видели бы вы, что творится на востоке… - Он спохватился, что не представил гостям свою семью. – Прошу прощения, друзья: это моя дражайшая супруга Кейерен. И мои дети: старший – Тисмир. И Биёль.
Княгиня Реаглинская вновь одарила путников теплой улыбкой. Это была очень миловидная и обаятельная женщина, выглядевшая на несколько лет моложе своего мужа. Держалась она величественно и прямо, но вместе с тем в мягком взгляде чувствовалось нечто простое и уютное. Юный князь Тисмир – подросток лет пятнадцати – внешне казался копией отца, а дочь – Биёль, нежная и очень красивая девочка – унаследовала лучшие черты от обоих родителей.
- А это моя дорогая кузина – княжна Люсмия, - представил князь последнюю участницу вечернего пикника. – Что же ты так молчалива, сестрица?
Женщина вздрогнула, оторвав задумчивый взгляд от вечернего леса, и повернувшись к путникам, едва заметно улыбнулась. Черты лица её были сглаженными, но выразительными, и нежность молочной кожи подчеркивали полные губы, шелковистые локоны и скромное темно-синее платье. Люсмия была молода, но все-таки – не настолько молода, чтобы до сих пор оставаться княжной – незамужней. Тем более при такой яркой, такой утонченной и благородной красоте. Большие карие глаза, опушенные длинными ресницами, слишком тёмные для её русых волос, смотрели с приязнью, но в глубине их плескалась глубокая и тихая печаль. Как будто тоска о чём-то далеком, что навсегда осталось в прошлом.
- Я рада приветствовать вас, - негромко, ласковым и бархатистым голосом молвила княжна и опять опустила глаза.
- Полагаю, вы уже наслышаны о людях? – отворачиваясь от невеселой кузины, обратился к гостям Валькен.
- Да, уже довелось, - хмыкнул Норах, переглянувшись с сыном.
- О людях и о том, кого называют Кальхен-Туфом, - добавил Сильфарин – не смог не затронуть волновавшей его темы.
Князь окинул молодого человека пристальным взглядом. Изучал? Сын Рунна усмехнулся про себя: еще бы не изучать, еще бы не быть подозрительным! Родинки-то на подбородке нет! Теперь, став взрослым, Сильфарин и не думал скрывать свое «уродство»: пусть все видят и знают, что он не рельм. Да и люди, как оказалось, больше уже и не звери…
- Ты знаешь, господин мой, кто он и кому служит? – не обращая внимания на внимательный взгляд Валькена, продолжил человек.
Князь только руками развел.
- Насколько мне известно, он вождь человеческого племени, и люди почитают его, как бога. А вот кому он служит… Да никому, судя по слухам о его властности, силе и жестокости! Разве что самому дьяволу!
Сильфарин поймал обеспокоенный взгляд Ругдура и выдохнул – больше обращаясь к своему другу, нежели к князю:
- Вот это и боялся я услышать.
Ругдур смотрел с сочувствием: понимал уже, что в душе у юноши творится. Но быстро отвел глаза – не знал, как поддержать. Разве одно только сочувствие здесь поможет? Даже слова не помогут. Да и зачем слова?
Нет, сердце Сильфарина билось все так же ровно, размерено. Он ведь знал – с самого начала знал, как только услышал рассказ свонов. И верить не боялся, просто – не хотел. Не хотел – и всё. А теперь вот всё-таки придется…
Сердце билось ровно. Но с каждым новым ударом отбивало в сознании медленную и четкую,
