затем медленно и внятно объяснил, что от него требуется. Андроид встал лицом к стенному экрану и произнес:
— Ай цаб ю.
На экране вспыхнули буквы алфавита этиков.
— Это значит: «К работе готов», — сказал Бертон.
Потом андроид заявил, что передает главное управление компьютером Бертону. Но компьютер отказался выполнить приказ.
— И что теперь? — приуныл Фрайгейт.
Бертон, подозвав к себе андроида, вышел с ним в коридор, хотя и не был уверен в необходимости такой предосторожности. Но он не хотел рисковать.
Проинструктировав андроида, Бертон из дверей наблюдал за тем, как он отдает команды. И компьютер подчинился.
Друзья бросились поздравлять друг друга, обнимать, а Ли По даже что-то сплясал.
Андроид приказал компьютеру воскресить в долине всех, чьи имена содержатся в памяти, за исключением нескольких лиц, внесенных в отдельный список. Таким образом, отныне процесс воскрешения будет продолжаться вплоть до завершения проекта.
Андроид также заявил, что хочет отменить все меры безопасности, касающиеся его самого, то есть Логи. Компьютер мгновенно ответил, что команда выполнена, и показал схему, на которой были отмечены все тайники, где Лога спрятал свои матрицы.
— Отлично! — улыбнулся Бертон. — Если нужно общаться с компьютером через андроида, пускай. Это я переживу.
У них ушел целый час, чтобы собрать все тридцать девять желтых шариков, рассованных по разным комнатам и этажам.
— Я был бы полностью уверен, что Лога не сможет воскреснуть без нашего ведома, — сказал Бертон, — не будь он таким хитрецом. А вдруг он припрятал парочку матриц, не поставив компьютер в известность?
— В таком случае он не сможет воскреснуть, — откликнулся Фрайгейт, поскольку компьютер, не зная о существовании матрицы, не выполнит операцию воскрешения.
— Лога мог сунуть шарик в конвертер, соединенный с компьютером только как с источником связи. А процесс осуществило бы периферийное устройство.
— Значит, мы прикажем главному компьютеру докладывать нам обо всех необычных командах. Лога запретил машине выдавать данные об использовании энергии, но мы же сняли этот запрет!
— Придется пойти на риск. Мы не можем сидеть сложа руки из-за того, что остается крохотный шанс на воскрешение Логи.
Друзья согласились с Бертоном и начали сызнова заселять башню, предварительно вычистив как следует три личных мира. Все трое единодушно поддержали предложение Бертона рассказать обитателям долины Реки всю правду, от начала и до конца.
— Этики считали необходимым распространять полуправду с помощью Церкви Второго Шанса, поскольку верили в силу религиозного чувства. Но я верю, что нужно рассказать всю правду, приятна она или нет. Мы воскресим здесь группу людей, дадим им пожить немного в башне, а потом отправим их в долину, снабдив фотографиями и кинопроекторами на батарейках. Это должно убедить скептиков. Правда будет распространяться очень медленно из-за громадного населения и длины долины Реки, но со временем дойдет до каждого. Конечно, найдутся такие, кто откажется верить. Что ж, пускай это будет их личное горе.
Логу поместили в морозильную камеру.
Ли По воскресил своих друзей; Алиса — Монтейта Магленну и еще нескольких человек, включая своих сестер Эдит и Роду; Фрайгейт — Софи Лефкович и двадцать ее товарищей; Бертон — блондинку Логу из племени древних тохаров, Сирано де Бержерака, титантропа Джо Миллера, неандертальца Казза, Тома Терпина, барона Жана Марселина де Марбо и многих других, избранных Логой для борьбы с этиками.
Шесть месяцев спустя Бертон пригласил всех жителей башни, числом уже более двухсот, к себе во дворец на обед. Когда со столов убрали посуду, он велел андроиду ударить в огромный бронзовый гонг у себя за креслом. Потом встал и поднял кубок с вином.
— Граждане башни, прошу внимания! Я предлагаю тост. За нас. — Все выпили, и Бертон тут же продолжил:
— Еще один тост. За всех, имеющих двойное гражданство — земное и Мира Реки!
Он поставил кубок на стол.
— Все мы живем здесь уютно и счастливо, и я молю Бога, чтобы так продолжалось до прибытия жителей Мира Садов. А может, и после тоже. Но, когда придет срок, мы будем вынуждены, хотим мы того или нет, вернуться на обновленную Землю или же кануть в небытие. Я надеюсь и верю, что все здесь сидящие будут признаны достойными переселиться на Землю, где мы будем наслаждаться жизнью до тех пор, пока не остынет земное ядро, после чего сможем переселиться на новую планету. Впрочем, это случится через много миллионов лет — и кто знает, как все изменится за столь долгое время?
Бертон сделал паузу, отпил вина, снова поставил кубок и оглядел своих гостей.
— Насколько я понимаю, конвертеры будут питаться энергией земного ядра.
Но ее придется тратить лишь на воскрешение тех, кто умрет на Земле, а поскольку население будет избранным и немногочисленным, энергии потребуется немного. Питающих камней там не будет, и конвертеры не станут снабжать нас пищей. Мы будем выращивать себе пропитание сами, в земной почве. Земля, если все пойдет по плану, предусмотренному этиками, превратится в чудесную и спокойную планету, где воцарится мир и гармония — хотя я сомневаюсь, что лев возляжет рядом с ягненком. По крайней мере, если будет голоден. Львы никогда не соглашались считать траву питательной едой.
И, конечно же, даже признанные достойными «продвижения» не будут совершенны. Ни один человек, за очень редкими исключениями, которые служат для нас недосягаемым примером, не способен достичь совершенства.
Гости смотрели на Бертона так, словно тщетно пытались понять, к чему он клонит.
— Некоторые из вас, я уверен, с большим удовольствием предвкушают будущую жизнь на Земле. Вы знаете, что там вас ждет множество интеллектуальных приключений, ибо возможностей для научных исследований и художественного творчества на Земле будет не меньше, чем в башне. И вы радуетесь при мысли о безмятежной, упорядоченной и безопасной жизни. Такая перспектива наполняет ваши души восторгом.
Бертон запнулся и нахмурился.
— Однако у нас есть альтернатива той Земле, которую я описал. Обследовав космические корабли, стоящие в ангаре, я убедился, что они не нуждаются в высокопрофессиональных экипажах для управления. Сами по себе суда эти очень сложны, но даже двенадцатилетний ребенок, после недолгого обучения, сможет привести такой корабль в любую точку Вселенной. Если, конечно, у него хватит топлива.
Фрайгейт улыбнулся и, подняв руку, сложил большой и указательный пальцы в колечко.
— Что, если мы откажемся возвращаться на Землю с ее утопическим раем?продолжал Бертон. — Что, если мы предпочтем другой образ жизни? Ведь даже если нам удастся полюбить описанную мною Землю, еще не сказано, что все мы туда попадем!
Зато мы все без исключения можем сесть на корабль — на все корабли, что есть в ангаре, если захотим, — выбрать по каталогу навигационной системы девственно чистую планету и улететь туда.
Что ожидает нас там — нас, разношерстную группу почти бессмертных людей разных рас, наций, языков и эпох? Конечно, не та роскошная и легкая жизнь, какой мы наслаждаемся здесь, или более скромная, но не менее легкая жизнь на Земле. Даже взяв с собой записи научных и технических достижений этиков, мы практически не сможем ими пользоваться в течение нескольких столетий. Нам придется долго ждать, пока население планеты увеличится настолько, чтобы хватило рук для черной и трудной работы по добыче сырья и его обработке.
Этики разместили генераторы ватанов с записывающими устройствами на многих планетах, как и на нашей Земле в свое время. Мы сможем иметь там детей, поскольку они будут рождаться с ватанами, а стало быть, будут обладать самосознанием и свободой воли. Но, — Бертон вновь внимательно оглядел
