сдерживать себя.
Он завопил от радости, чмокнул Эмру в щеку и заплясал по палубе, в то время как женщины с изумлением смотрели на него, дети хихикали, и все вместе прикидывали, не сошел ли он с ума.
— Космические корабли! Ракеты! — кричал он по-английски. — Десятки кораблей! Это экспедиция! Я спасен, спасен! Космические корабли! Космолеты! Звездолеты!
24
Это было впечатляющее зрелище: многочисленные конусы, уткнувшие носы в небо, а нижними стойками упирающиеся в мягкую почву! Их белый сверхпрочный металл блестел на солнце, ослепляя любом, кто смотрел на них. Они были великолепны, олицетворяя собой всю мудрость и искусство величайшей цивилизации в Галактике.
«Не удивительно, — подумал Грин, — что я пляшу от радости и кричу, а эти люди смотрят на меня как на сумасшедшего. Эмра со слезами на глазах качает головой и что-то шепчет про себя. Что они могут понимать в этом великолепии?»
В самом деле, что?
— Эй! — закричал Грин. — Эй! Я здесь! Землянин! Может быть, я выгляжу варваром с этими длинными волосами, густой бородой и в грязной одежде, но я — Алан Грин, землянин!
Ну конечно — они не могли услышать его на таком расстоянии, даже если кто-нибудь стоит рядом с кораблями на вахте. Но он не жалел легких и не боялся охрипнуть, кричал от избытка чувств во все горло.
Наконец Эмра прервала его.
— В чем дело, Алан? Тебя что, укусила Зеленая Птица Счастья, что иногда пролетает над этими долинами? Или Белая Птица Ужаса клюнула тебя, пока ты спал ночью на открытой палубе?
Грин умолк и спокойно посмотрел на нее. Может, сказать ей правду, раз он так близок к спасению? Он не боялся, что она или кто-нибудь другой помешают ему вступить в контакт с экспедицией; теперь его ничто не остановит. Его останавливало другое: ведь придется оставить ее. Мысль, что он должен будет причинить ей боль, угнетала его.
Он начал говорить по-английски, спохватился и перешел на ее язык.
— Эти корабли перенесли моих земляков через пространство между звездами. Я прибыл в этот мир в таком же корабле, в звездоходе, можно сказать. Мой корабль разбился, и я вынужден был остаться в этом… в твоем мире. Потом я услышал, что другой корабль приземлился возле Эстории и что король Рауссмиг посадил экипаж в тюрьму и собирается принести их в жертву на празднике Глаза Солнца. У меня было слишком мало времени, чтобы успеть сюда, прежде чем это случится, поэтому я уговорил Майрена взять меня с собой. Вот почему я покинул тебя…
Он умолк. Его остановило непонятное выражение на ее лице. В нем не было ни душевной боли, как он ожидал, ни дикой ярости, к которой тоже стоило быть готовым. Ничего подобного… она смотрела на него с жалостью.
— Бедный Алан, о чем ты говоришь?
Он показал на ряд звездолетов.
— Они с Земли, с моей родной планеты.
— Я не знаю, что ты называешь своей родной планетой, — все еще с жалостью ответила она, — но это никакие не звездоходы. Это просто башни, эсторианцы построили их тысячи лет назад.
— Ч-ч-что ты имеешь в виду?
Пораженный, он посмотрел на нее. Если это не звездолеты, он согласен до конца дней своих жевать паруса яхты. Да и колеса заодно.
Под легким ветерком яхта все ближе подходила к острову, а он стоял рядом с Эмрой и чувствовал, что взорвется на мелкие кусочки, если напряжение, овладевшее им, не найдет выхода. Наконец отдушина нашлась. Слезы заполнили его глаза, он закашлялся, в груди словно застрял огненный комок.
До чего же искусными были древние строители, создавшие башни! Опорные стойки, стабилизаторы, стремительные линии корпуса: все было выполнено точно, как у настоящего звездолета, который и послужил, наверное, моделью. Иного объяснения не было: такое невозможно объяснить простым совпадением.
— Не плачь, Алан, — произнесла Эмра. — Люди подумают, что ты слабак. Капитаны не плачут.
— Другие капитаны — может быть, но не я, — ответил Грин. Потом он повернулся и пошел вдоль корабля на корму, где его никто не мог увидеть, лег грудью на борт и затрясся от рыданий. Вдруг он почувствовал на своем плече чью-то руку.
— Алан, — ласково произнесла Эмра. — Скажи мне правду… Если бы это были корабли, на которых ты мог бы покинуть этот мир и путешествовать в небесах, ты взял бы меня с собой? Или я стала бы нехороша для тебя?
— Давай оставим этот разговор, — ответил он. — Я сейчас не могу. Кроме того, здесь нас слышат слишком много людей. Поговорим позднее, когда все уснут.
— Хорошо, Алан.
Она отпустила его плечо и оставила его одного, понимая, что сейчас он хочет именно этого. Мысленно он поблагодарил ее за это, потому что знал, чего ей стоит эта сдержанность. В любое другое время в подобной ситуации она бы швырнула в него чем-нибудь.
Чуть успокоившись, он сменил Майрена у штурвала. После этого у нем стало слишком мало времени, чтобы думать о своем разочаровании. Пришлось писать докладную начальнику порта, рассказывать ему историю их путешествия, и заняло это несколько часов, потому что начальник потом позвал и других послушать занимательную историю. Они расспрашивали также Майрена и Эмру. Грин с интересом вслушивался в ответы купца, побаиваясь, как бы он не выложил свои подозрения, что Грин не тот, за кот себя выдает. Но если у Майрена и были такие подозрения, он приберег их до прибытия в саму Эсторию. Все слушатели сошлись во мнении, что пусть даже матросы и рассказывают много небылиц, они никогда не слышали более интересных. Они настаивали на том, чтобы устроить банкет в честь Майрена и Грина. В результате Грин получил долгожданную ванну, стрижку и бритье. Но пришлось еще вынести бесконечное празднество, во время котором следовало сдерживать себя, чтобы не обидеть хозяев. К тому же его заставили участвовать в соревновании кто кого перепьет с молодыми офицерами форпоста. Его Страж мог переработать огромное количество пищи и алкоголя, так что Грин показался молодым воякам каким-то сверхчеловеком.
К полуночи последний воин, пьяный насмерть, уронил голову на стол, и Грин получил свободу передвижения. К несчастью, ему пришлось тащить на себе толстого купца. За стенами банкетного зала он нашел несколько мальчишек-рикш, толпящихся вокруг костра в ожидании настолько пьяных седоков, что они не боялись бы ни воров, ни духов. Он дал одному из них монету и приказал доставить Майрена на яхту.
— А сами вы, славный господин? Разве вы не поедете?
— Позднее, — ответил Грин, глядя на холмы поверх стены форта. — Я хочу пройтись, освежить голову.
Прежде чем рикши успели сказать хоть слово, он нырнул во тьму и скорым шагом двинулся в сторону высокого холма.
Через два часа он добрался до освещенного лунным светом ветролома, прошел мимо многочисленных судов, привязанных на ночь, и взобрался на свою яхту. Взглянув на палубу, он убедился, что все спят. Он тихо прошел мимо распростертых тел, лег рядом с Эмрой, заложил руки за голову и уставился на луну.
— Алан, — прошептала Эмра, — я думала, ты захочешь поговорить со мной сегодня ночью.
Он напрягся, но не повернул головы.
— Я и впрямь собирался, но солдаты задержали нас допоздна. Майрен добрался сюда?
— Да, минут за пять до тебя.
Он приподнялся на локте и вопросительно посмотрел на нее.
