Мальчик надолго задумался. В комнате повисло молчание, от которого Уилу стало не по себе.
– Я верю вам по одной причине, – наконец сказал Финч.
– По какой? – приподняв бровь, спросил Уил.
– Из-за Нейва. Он разбирается в людях лучше, чем я, и понимает то, что недоступно моему разуму. Это он привел меня сюда. Я хотел остаться в Бриавеле, но вынужден был следовать за ним. Нейв заставил меня вернуться в Моргравию.
– Ты умеешь разговаривать с ним? – спросил Уил, чувствуя, как по его спине пробежал холодок.
Он вспомнил, что эту собаку подарила ему Миррен.
– Нет, мы не то чтобы разговариваем, а общаемся каким-то странным образом, понимая друг друга без слов. Но Нейв часто совершает непостижимые поступки. Когда мы добрались до Стоунхарта, он сам нашел дорогу сюда, в ваши покои. Мне показалось странным, что Нейв не стал искать тело генерала Тирска, а прямиком устремился по галереям и коридорам к ведущей в эту часть замка лестнице. Почему он так рвался в ваши комнаты, сударь? Я не понимаю этого! Еще три дня назад он был готов перегрызть вам горло, а сегодня льнет к вам и радостно виляет хвостом.
– Неужели Нейв действительно привел тебя сюда? – удивленно переспросил Уил. – Странная история…
– Я сам поражен, сударь. Но я доверяю ему больше, чем себе.
– Ты же видел Илену, Финч. Она поверила мне, хотя едва пришла в себя и еще очень слаба.
– Я доверяю только Нейву и Валентине, – твердо сказал мальчик.
– Скажи, где сейчас принцесса?
– Там, где должна быть. Она теперь не принцесса, а королева Бриавеля. Валентина вернулась в Веррил, чтобы похоронить отца и…
– Как она себя чувствует? – перебил его Уил.
– Она тяжело переживает смерть отца. Даже хочет объявить войну Моргравии.
– Нет! – вскричал Уил. – Она не должна этого делать! Любой ценой останови ее.
Удивленный этим всплеском эмоций, Финч пожал плечами.
– Я – всего лишь уборщик отхожих мест, сударь.
– Я прекрасно знаю, на что ты способен, – качая головой, заявил Уил. – Ты должен вернуться в Бриавель, Финч, и передать королеве записку от меня. Нам с тобой нужно предотвратить войну.
– А куда направитесь вы?
– Сначала я должен отвезти Илену в безопасное место, куда-нибудь подальше от короля. Селимус переменчив и непостоянен. Если Илена исчезнет из поля его зрения, он быстро забудет ее. Обещаю, что, устроив Илену, я вернусь в Бриавель. Ты же знаешь, что я дал слово Тирску защищать Валентину.
И Уил снова показал мальчику шрам от пореза на своей ладони.
– В таком случае, я немедленно отправлюсь в путь.
– У тебя есть лошадь?
– Да, Валентина дала мне верховую лошадь. Во всей этой неразберихе я потерял своего мула.
Уил широко улыбнулся, радуясь тому, что наконец-то может сказать хоть что-то приятное Финчу.
– Похоже, я нашел твоего мула. Это добродушное животное вернулось вместе со мной в Моргравию.
В глазах мальчика вспыхнула радость.
– Если это действительно он, то его надо вернуть моей семье.
– Пойдем, я дам тебе денег, на которые твои близкие смогут жить, пока ты будешь в отъезде. Тебе надо спешить, не задерживайся в столице. Отправляйся прямо в Бриавель и жди там вестей от меня.
– А как же записка для Валентины?
– Я напишу ей письмо и отправлю с тобой.
– А Нейв?
– Вы с ним не должны расставаться. Он будет оберегать тебя, Финч.
ГЛАВА 17
Уил не ожидал, что собственные похороны произведут на него такое тяжелое впечатление. Рано утром он увиделся с Финчем. Мальчик забрал мула, чтобы отвести домой. Маленький домик, в котором жила его семья, находился в четырех милях от Стоунхарта. Карманы Финча были набиты монетами, которые дал ему Уил. Кроме того, за пазухой у мальчика лежало письмо от Ромена Корелди, адресованное королеве Валентине.
Уил изложил короткое содержание послания, и Финч одобрил его.
– Ей понравится то, что вы написали. Но она сильно испугана и никому не доверяет. Поэтому будет лучше, если вы поскорее приедете в Бриавель, – сказал он на прощание.
Уил рассчитывал, что к тому времени, когда Финч, повидавшись с семьей, отправится в путь к западной границе, церемониальная часть похорон уже закончится. Поэтому он решил оставить Нейва пока у себя. Пес должен охранять Илену в отсутствие Уила. Он опасался, что кто-нибудь сунет нос в его покои и обнаружит
