Исчезновение варваров

Контроль уже достигнут. Тотальное подчинение человека организации (человечества) уже произошло. По крайней мере в великолепном передовом созвездии дисциплинарных Санаториев. Доказательство того — с территорий Санаториев исчезли герои. Где герои в самом деле? Ведь во все иные времена они появлялись. Бернар Тапи или Ив Монтан — не герои, но идеальные «больные», Че Гевара, Мишима, Каддафи — герои несанаторного мира, но где наши местные, санаторные мужчины, 'отличившиеся экстраординарными качествами и действиями, в частности, в войне'? Невозможно назвать 'экстраординарными подвигами' деятельность Лоран Фабюса[25] или Жоржа Марше, Франсис Брига[26] или golden boys[27] Уолл-стрит.

Иногда мы слышим, что органам охраны порядка удалось убить «возбудившегося» 'Public enemy[28] номер один', или о процессе над тем или иным «террористом». Медиа сообщает нам малейшие подробности ареста, детали одежды, но, как правило, невозможно понять, чего же, собственно, хотели эти public enemies. Почему они не выбрали легальную дорогу к власти, если они ее хотели и почему не предложили свои проекты переустройства общества на суд публики. Эти «террористы» (Аксьон Директ, Армэ Руж в Италии, Советская Армия в Западной Германии), они что, глупы или в Санаториях запрещена пропаганда идей радикального переустройства общества? На все эти вопросы нам, Public, нет ответов. Мы должны удовлетвориться тем, что наши враги ликвидированы или арестованы.

Возникает впечатление, что 'тысячелетний рейх' большинства, диктатура несменяемых элит- администраций воцарилась в пределах цивилизованного человечества и диктатура эта пресекает все сомнения в своей мудрости и целесообразности. Все самодеятельные, не сверху, не исходящие от Администрации, но исходящие непосредственно от «больных» социальные инициативы и проекты изменения структуры Санатория безжалостно подавляются. Теоретики итальянской 'Рабочей Автономии' Тони Негри и Оресте Скаль-зоне были приговорены в июне 1984 г. (!) каждый соответственно к 30 и 20 годам строгого режима. 'Тони Негри, — гласил приговор, — не просто злой мыслитель. Он поставил также под сомнение правила гражданского поведения во имя проекта власти, основанной на совершении акций открытой войны против Государства, во имя искусственных и вредных политических формул…' Предчувствуя, что некоторые «больные» могут испугаться, услышав словообразования 'злой мыслитель' и 'вредные формулы', суд посчитал нужным оговориться. 'Суд не имел в виду наказать слабого интеллектуала, человека мысли, за которого множество людей сочли бы своим долгом вступиться и мобилизоваться против преследующего правосудия. Негри пропагандировал мессиджи[29] ненависти и насилия. Он материально контрибю-ировал[30] в дело стратегического проекта дестабилизации институтов (общества), ища связей с другими подпольными группами'. Профессор Негри живет во Франции (в 1986–1988 гг. нелегально). Ему угрожает возможная выдача итальянским властям. Между тем в его деле не фигурирует даже перочинного ножа. Он осужден исключительно за теоретическую деятельность. Для сравнения вспомним, что революционный философ профессор Карл Маркс в прошлом веке прожил вполне буржуазную жизнь. Администрации европейских Санаториев того времени еще не достигли кооперирования в области репрессирования самодеятельных инициатив 'возбуждающихся больных', посему в Лондоне Марксу не угрожала выдача в Германию, и в Германии его не ожидало тридцатилетнее тюремное заключение. Несмотря на 'вредные формулы', содержащиеся в 'Коммунистическом манифесте'.

Если поглядеть на созвездие Санаториев с уже упомянутой сторонней позиции, скажем из Ирана, и игнорировать несущественные (и все более уменьшающиеся) различия между Западным и Восточным Блоками, то их история последних сорока лет примет более понятный вид. Попытки самоопределения Венгрии, Чехословакии или Польши можно, смело игнорируя идеологический камуфляж, отнести к тому же феномену, что и попытки Корсики, Страны Басков, Северной Ирландии или палестинцев (в случае space- колонии Израиля на Ближнем Востоке) изменить карту созвездия Санаториев. Но оставьте ваши надежды, не успевшие сделать это под шум Великого Последнего Раздела 1945–1948 гг. Процесс окаменения, увековечивания структуры созвездия закончился. Соображения прагматичности или здравого смысла подавлены молчаливым общеевропейским согласием на status-quo. Интересны все более частые кооперирования Администраций против национальных движений, например среди новейших — Франции и Испании против баскских националистов. В 1938 г. в Мюнхене Англия и Франция предлагали Германии установление status quo подобного рода, однако понадобилась вторая мировая война, чтобы необходимость окаменения структуры созвездия сделалась возможной.

Карта европейских Санаториев заморожена. (Несчастливые две трети человечества все еще не успокоились. Лишь в несанаторных условиях способен был родиться Бангладеш.) Вечные, сменяющиеся в аккуратном престолонаследии Администрации кооперируют между собой в подавлении «возбуждающихся» наций и индивидуумов. Все это покрыто атомными зонтами в случае, если один из Блоков отважится на авантюру. ('Гражданину-больному' в данном случае не оставляют даже метафизического права выбора. Заложник своих и чужих, он даже не имеет права подкрепить свой дух референдумом. Его согласие на участие в коллективном самоубийстве не спрашивается. Он помещен в жертвы — заложник автоматически.)

Казалось бы, так как санаторное насилие направлено на «возбуждающихся», а 95 % населения оставлено в покое, режимы Санаториев выигрывают от сравнения с европейским прошлым. Однако направленное насилие более эффективно, и в этом смысле наше настоящее много репрессивнее прошлого. Бессмысленное, эмоциональное, не служащее целям охраны структуры Санаториев, насилие не практикуется больше цивилизованными Администрациями не по соображениям гуманности, но всего лишь прагматически. Уинстоны Смиты могут сегодня спариваться с Джулиями где угодно и как угодно, могут злословить, если им хочется, по поводу Большого Брата, в 1988 г. Администрации это не волнует. Насилие сняло сапоги и униформу и приняло прогрессивный облик добродушного дяди в очках. Вместе с молодежью дядя может, раскачиваясь, подпевать песне Боба Марлей «Revolution» или 'I shot the sheriff. Нет, Администрации не исключили из своего арсенала убийства, когда это необходимо, они хладнокровно принимают смерти и личную ответственность за них (вспомним поведение железной дамы Тэтчер — смерть Бобби Сэнда и десяти его товарищей-ирландцев в 1982 г.), но убийство обыкновенно замаскировано (в случае «банды» Баадера — под самоубийство) или выполняется третьими руками.

Суды над «возбуждающимися», оставаясь по сути своей репрессивными, соблюдают обыкновенно требуемую по стандартам «демократического» общества процессуальность. ('Демократический' — один из эпитетов, присвоенных с удовольствием Санаториями Западного Блока в качестве почетного. Почему-то излюбленный Администрациями.) Обязательно присутствует на суде адвокат. Пусть он и бессилен перед заранее приготовленным (в интересах Администрации) приговором или в ряде случаев (первый адвокат Абдаллы)[31] сотрудничает с Администрацией против подсудимого. Обязательно наличие жюри, пусть оно и состоит из мажистратов, то есть представителей той же Администрации. Процессы Абдаллы, или Аксьон Директ, или Бригад Руж[32] в Италии, так же как и процесс бывшего лейтенанта СС Клауса Барби, — по сути дела, показательные зрелища, подчиненные не законам правосудия, но интересам Администрации. Бесцеремонно неюридические зрелища. Администрация настолько уверена в себе, что даже не попыталась сделать так, чтобы процессы выглядели убедительными.

ГЕРОЙ И ЕГО АНТИТЕЗА

Месопотамия, античный мир Греции и Рима, средние века Европы, Индии или Японии создали тип идеального поведения самца человека и тысячелетиями следовали ему, его усовершенствуя. Вдохновляясь примерами Идеальных Мужей, наследовали друг другу. Модернизированный, но не отступившийся от древней сути своей, передан он был в Новое время — в 18, 19 и 20 века. Миф о Герое — один из самых глубоких и мощных корней человечества. Один из высоких импульсов нашего биологического вида —