– В норме. Чего с ним сделается? – улыбнулся Турецкий. – А я недавно с курорта. Не ты ли меня на него посылал?
– Ага. Отдохнул, значит. Это хорошо.
– Отдохнул, ага, – согласился Александр Борисович. – Я, похоже, только и делаю, что отдыхаю. Скажем, Строганов за решеткой сидеть должен, а он в Госдуме заседает. И что, спрашивается, я наработал?
– Ты опять? – Меркулов нахмурился. – А Орехова с его бандой тебе мало? И Строганова достанем. Я же тебе прокурорское представление подписал? Никуда голубчик не денется. [5]
– Ладно, прости, минутная слабость. Ты меня поболтать вызвал? Или по поводу того дела, о котором вчера по телефону говорил?
– Угадал, Саня. Сыщик, одно слово, – заулыбался начальник и друг. – Ты ознакомился с ним уже?
– Запросил вчера справку в Мосгорпрокуратуре. Должны сегодня доставить нарочным. Я уже и анонимку очередную по этому поводу получил, – вспомнил Турецкий, нащупав в кармане завалявшийся патрон. И подумал: «Не забыть бы закинуть на экспертизу...»
– Ого! Не уверен, что оно связано с этим происшествием. По крайней мере, нет видимых оснований. Сам посмотришь: на первый взгляд обычное ДТП. Собственно, я и позвал тебя, чтоб быстренько ввести в курс дела и доложить о том, отчего оно оказалось у нас. Ты с Ландыревым никогда не сталкивался?
– Нет. Фамилия мелькала где-то. А кто это?
– Следователь окружной прокуратуры. Вел это дело. Свяжешься с ним.
– Угу. Из новых?
– Не так чтобы очень. Нов громких делах не засвечен. Впрочем, какая разница?
– Действительно...
В течение десяти минут Костя поведал Турецкому следующее.
Третьего дня к нему на прием записались два известных в Москве бизнесмена. Причем, судя по всему, пробились через секретариат быстро, явно воспользовавшись имеющимися знакомствами в верхних эшелонах власти – вообще, и непосредственно в Генпрокуратуре – в частности. По крайней мере, еще две недели назад, просматривая заявки очередников на личную встречу, их фамилий он в списке не встречал.
Господа посетители оказались родителями погибших месяц назад в автокатастрофе известных спортсменов Артура и Ариадны Асафьевых...
– Да, – заметил Турецкий. – Имена громкие. До сих пор в газетах нет-нет да и проскользнет информация об их трагической гибели. А дело тривиальное...
– То-то и оно... – продолжал Константин Дмитриевич.
Выглядело так, будто Артур Асафьев то ли заснул за рулем своего авто, то ли просто отвлекся от дороги. И на какую-то долю секунды потерял контроль над управлением своей автомашиной.
На скорости более ста километров в час водитель спортивного «Порша» на незначительном повороте трассы по причине, которую теперь не узнать, не рассчитал траекторию движения автомобиля и врезался в фонарный столб. Передок болида был смят и расколот надвое. Остов повалившегося бетонного столба оказался фактически в середине салона: разбросав на сотни метров вперед мелкие детали, автомобиль всей металлической массой словно оплел в смертельном объятии встреченного друга. Сработали и ремни, и подушки безопасности, но, несмотря на это, и водитель, и его пассажирка, известная гимнастка Ариадна Галаева, недавно вышедшая замуж за Артура, от полученных повреждений скончались на месте происшествия фактически мгновенно. Их изломанные, превращенные в тряпичные куклы, тела пришлось из искореженной груды металла извлекать автогеном.
Дело о гибели молодоженов было возбуждено прокурором Центрального округа Москвы советником юстиции Анатолием Максименко. Расследование было поручено следователю окружной прокуратуры юристу второго класса Василию Ландыреву. И прокурор, и следователь Ландырев с самого начала не сомневались в том, что дело это будет неминуемо прекращено.
Так и вышло.
Допросив немногочисленных очевидцев и получив заключения назначенных по его просьбе судебно- медицинской и судебно-технической экспертиз, следователь Ландырев утвердился в собственном мнении о том, что в автокатастрофе виновен сам водитель, который грубо нарушил правила дорожного движения, значительно превысив допустимую скорость вождения. И дело прекратил «ввиду смерти обвиняемого».
А прокурор поставил свою подпись в левом углу постановления: «Утверждаю. Прокурор Центрального округа Москвы советник юстиции Максименко».
Но с таким вердиктом не были согласны безутешные родители, прорвавшиеся на прием к заместителю генпрокурора. Оба жалобщика утверждали, что в данном случае они видят не несчастный случай, а злой умысел и подстроенное убийство. И считают, что следователь и прокурор по этому делу получили взятку от неустановленных лиц, чтобы замять криминальное дело. И следователь Ландырев, и прокурор Максименко умышленно, мол, не провели необходимых мероприятий, в том числе судебно-биологической и токсикологической экспертиз. Кроме того, они не проверяли должным образом техническое состояние останков автомобиля «Порш». Ведь не исключено, что злоумышленники подрезали тормозную систему автомобиля, для того чтобы водитель Асафьев не смог вовремя остановить свою машину. И мало ли еще какие каверзы могут устроить злоумышленники?
Константин Дмитриевич посочувствовал горю родителей и пообещал разобраться как в ситуации, так и с делом.
– Так что теперь расхлебывать эту кашу тебе, Сань, – устало завершил разговор Меркулов. – Мне нужно знать, действительно ли там нечисто. В общем, с тебя – заключение о следственной перспективе этого дела.
– Спасибо, Костя, порадовал, – ухмыльнулся Турецкий. – Хорошая все-таки работа у вас, больших шишек: чужими руками жар разгребать.
– А ты трудись усерднее и тоже большие шишки себе набьешь, – посоветовал старинный друг. – А если серьезно, то разобраться обязательно надо. Ландырева я знаю: тот еще фрукт – сам увидишь. Но в мздоимстве никогда уличен не был. Не та натура.
«Большая шишка» секунду молчала.
– Но кто знает? Может быть, ему сделали то самое предложение, от которого уже не отказываются. Так что, пилите, Шура, пилите... Все проверь, Сань. Тщательно. С Житинской свяжись – поможет. Жалобщик нынче серьезный пошел – эти господа в покое нас не оставят.
– В чем, в чем, а в этом я не сомневаюсь, – кивнул Александр Борисович. – Видывали.
– Вот и хорошо, – вроде бы даже обрадовался заместитель генпрокурора тому, что подбросил другу работенку. – Ну все. Ступай. Не мешай мне работать.
К кабинету Турецкий подошел одновременно с посыльным, доставившим из Мосгорпрокуратуры справку о деле Асафьевых. Пробежав глазами документы из папки, Александр Борисович потыкал пальцем в кнопки телефона. Тычки сложились в номер заведения, откуда был доставлен пакет.
– Елена Валентиновна, здравствуйте. Турецкий. Спасибо, все в порядке. А ваше? Вот и отлично. – Турецкий помолчал, слушая собеседницу. – По службе конечно же. Как иначе? Вы мне дело о гибели Асафьевых нарочным отправляли, я ознакомился и теперь хотел бы поговорить со следователем. Да, из Центрального. Вы можете организовать? Пусть он подготовит мне все материалы по делу и перезвонит – договоримся о встрече. С вами тоже бы пересечься. Когда? Спасибо, Елена Валентиновна. Я – вечный ваш должник...
Следователь прокуратуры Центрального округа Василий Иванович Ландырев, мужичонка прохиндейского вида с чапаевскими усами, сидел перед «большой шишкой» Турецким уже спустя три часа...
Александр Борисович завел со следователем разговор по делу о гибели четы Асафьевых, но отчего-то кривыми путями. Все вокруг да около, не добираясь до сути. Возможно, мешала непонятная неприязнь, возникшая у Турецкого с первого взгляда на следователя. Помощник генпрокурора поймал вдруг себя на мысли: ему неприятен даже тот факт, что усы Ландырев отпустил, подражая знаменитому тезке. Подстраивающийся под обстоятельства человек, определил Александр Борисович. Взяткой не побрезгает. Но тогда только, когда можно проделать все шито-крыто. Сразу не раскусишь...
Потом, правда, сам себя устыдил мысленно: нельзя же судить о человеке по усам! И, уходя от
