них в университете хорошо. А Володька тогда уже сильно зашибал. И в тот раз тоже подшофе был. В общем, возьми он и брякни: в университете полнейшая разруха, ректор – вор... в общем, много чего он наговорил. Весь зал в хохот, а Володьку из университета под зад ногой.
– А что с ректором?
– А что с ним станется? – удивилась Наталья Афанасьевна. – Вот недавно его по нашему местному телевидению показали – рыхлый, румяный. Недавно медаль получил. Опять говорил о том, как все хорошо.
– А что Владимир в последнее время делал? Я имею в виду, перед тем как его арестовали.
– В церковь ходил. – Наталья Афанасьевна нахмурилась. – Ну и пил, конечно. А ты знаешь, Сева... Ты об этом лучше не у меня спроси, а у дружков его. Они тебе подробней расскажут.
– Спасибо за совет, Наталья Афанасьевна. И за чай тоже. Очень вкусный. А где мне найти знакомых Владимира?
– Так известно где. Здесь через два дома шашлычная. Как из подъезда выйдешь, сразу налево. Они там круглые сутки сидят. Володьку там все знали. Если угостишь, они тебе все расскажут.
– А кого спросить-то, Наталья Афанасьевна? А то всех угощать денег не хватит.
– Сережку спроси.
– Сережку?
– Да, его так и зовут Сережа Пень. Они с Володькой вроде как друзья были. Если что, скажи, это я про него сказала. А то он подозрительный.
Народу в шашлычной было немного. Прямо у двери расположилась группа работяг, которые забежали сообразить на троих. В самом углу спиной к входу стоял сутулый мужчина за пятьдесят и пил пиво.
Поняв, что надо уважать местные обычаи, Голованов заказал пару кружек пива. Он сделал это с легким сердцем, поскольку действие волшебного антипохмельного средства, о котором они со Щербаком рассказывали Денису Грязнову, заканчивалось.
– Извините, – обратился он к кассирше, – мне нужен Сережа Пень. Мне сказали, что я могу его здесь найти.
– В углу, – последовал лаконичный ответ. – На закуску что-нибудь брать будете: салат, креветки?
– А крабов нет? – на всякий случай поинтересовался Голованов.
– Крабов нет.
– Ну тогда давайте креветок.
«Прямо как в старые добрые времена», – подумал Голованов, взяв в одну руку две кружки пива, а в другую тарелку с креветками.
Ему вспомнилась пивная в центре на Пушкинской улице, между магазином «Академкнига» и памятником Юрию Долгорукому. Пивная располагалась в огромном мрачном подвале, и там тоже подавали креветки.
Голованов еще только подходил к нужному столику, когда Сережа Пень, не оборачиваясь, категорично заявил:
– Если из ментовки, то я разговаривать не стану.
«И впрямь подозрительный», – подумал Голованов.
– Да вы не бойтесь, я не из ментовки.
Голованов поставил пиво с креветками на стол.
– А почему ты думаешь, что я должен бояться? Сережа Пень никогда никого не боялся. Ни своих, ни чужих. За это его и уважают.
– Так это вы Сережа Пень?
– А зачем спрашиваешь, если тебе и так в кассе сообщили? Что нужно?
– Меня зовут Всеволод Голованов. Я хотел бы поговорить с вами о Владимире Моршанских. Мне Наталья Афанасьевна сказала, что вы были друзьями.
– Ну да, были мы с Володькой кореша. А с чего это вдруг тетя Наташа решила, что я с тобой разговаривать буду? – Сережа Пень усмехнулся. – Понравился ты ей, что ли?
– Я журналист. Пишу об этом деле. – Голованов принялся второй раз за день повторять свою легенду. Тем более что один раз она уже сработала. – Я считаю, что Моршанских был невиновен.
На этот раз случилась непредвиденная осечка.
– Какая газета? – внезапно спросил Сережа Пень, посмотрев прямо в глаза Голованову.
– «Криминальная правда», – не сморгнув ответил Голованов. – Это московская газета, – добавил он на всякий случай.
– Ну понятно, что не местная, – кивнул головой Сережа Пень. – Местные я все знаю. Удостоверение покажи.
– Какое удостоверение? – переспросил Голованов.
– Ну не милицейское же, – ухмыльнулся Сережа Пень. – Журналистское удостоверение.
«Черт бы подрал этих подозрительных!» – со злостью подумал Голованов, разглядывая четыре полустершиеся буквы, наколотые на Сережиных пальцах.
Он понял, что его подловили, и подловили с такой простотой, что оставалось только признать свое поражение. Обстановку разрядил сам Сережа.
– Вот что, господин хороший, либо ты мне русским языком честно говори, что тебе надо, либо вали отсюда, и побыстрее.
– Я действительно не журналист, – признался Голованов. – Я частный детектив. Занимаюсь частным расследованием дела об убийстве Ларисы Соколовой. Все остальное чистая правда.
– А то, что действительно не веришь, что Володька ее убил, – это тоже чистая правда? – усмехнулся Сережа.
– Это я в данный момент и пытаюсь выяснить.
– А вот это уже на правду похоже, – согласился Сережа. – Только что ты сделать-то сможешь? Володька мертв, менты его, суки, убили.
– Вы считаете, что он не повесился, что его убили?
– Ясен пень. – Сережа сделал хороший глоток. – Вначале подставили, а потом замочили, чтобы он им не мешал.
Дело приобретало новый оборот. Голованов задумался и не заметил, как выпил полкружки пива.
Тем временем Сережа вытащил неизвестно откуда бутылку водки и долил в обе кружки.
– Ладно, – сказал он, – если уж у нас беседа началась, давай познакомимся. Сережа Пень.
Он поднял кружку, и Голованову ничего не оставалось, как присоединиться.
Он сто лет не пил чистого «ерша» и понял, что пить лучше сразу до конца. Плохое пиво в соединении с дешевой водкой имело вкус юности. Допив до конца, Голованов неожиданно почувствовал себя очень хорошо.
– Ну и как? – поинтересовался Сережа.
– Хорошо, – кивнул Голованов. – Надо будет позже повторить.
– Ну если ты угощаешь, то почему бы и не повторить. – Сережа принялся за креветки.
– Слушай, Сережа, почему ты считаешь, что менты его убили?
– Да потому, что не мог Володька сам повеситься. И Лариску эту он убить не мог. Не тот человек был.
– Нет, но люди могут меняться, – возразил Голованов. – Состояние аффекта опять же.
– Ни хрена! – категорично заявил Сережа Пень. – Все люди делятся на две части: на тех, кто может убить, и на тех, кто не может. Вообще не может, ни себя, ни другого человека. Что бы ни произошло. Вот Володька был таким. Он в Бога очень верил. И считал, что убийство – это грех. Не так верил, как все сейчас верят, а по-настоящему верил, серьезно. Он после того, как про этот корабль узнал, по полдня в церкви простаивал, Бога благодарил за свое спасение. А я сейчас думаю, лучше бы он на том корабле утонул вместе со всеми.
Сережа перелил в свою кружку половину головановского пива и вновь долил из бутылки.
– Давай за Володьку выпьем, – предложил он. – Если рай есть, то он сейчас там.
Они выпили, и Голованов заказал харчо, шашлыков, цыпленка, люля-кебаб и все остальное, не забыв,
