Лимонов против Путина

туда не спускались. Из подсобок спецназовцы проделали небольшие отверстия в стенах и перегородках. С их помощью удалось получить доступ к вентиляции, а также установить видеоаппаратуру, которая позволяла контролировать все события, происходящие в зрительном зале. Так спецназовцы выяснили, что вооруженные автоматическим оружием мужчины-террористы находятся на сцене и на втором этаже захваченного здания. Зрительный зал же в основном контролируется женщинами-камикадзе. Когда в зале раздались очереди, — продолжает технический сотрудник Центра на Дубровке, — мы находились в подсобке первого этажа со спецназовцами. Альфовцы тут же начали связываться с кем-то по рациям и, судя по их разговорам, получили «добро» на штурм. Правда, та группа, которая была с нами, в бой не вступила. Спецназовцы подошли к отверстиям в стенах, ведущим в вентиляцию. Некоторые из них сняли с плеч рюкзаки и вытащили баллоны, напоминающие те, с которыми плавают аквалангисты, только меньше по размеру и пластиковые, а не металлические. Что было дальше, я не знаю. Перед тем, как выпустить газ, нас, гражданских, вывели из здания за оцепление».

Я уверен, что в «Альфе» трудятся храбрые люди. Однако противно представлять себе офицеров спецназа с баллонами, в масках, готовящихся умертвить 174 мирных зрителя вместе с боевиками. Доктора Менгеле какие-то, а не офицеры боевых групп. «Коммерсант» приводит реплики родственников заложников, находившихся 26 октября 2003 года во дворе 13-й больницы, разыскивая родные трупы: «Угробили людей, свои угробили», «Нас как тараканов потравили». Действительно, как тараканов, поскольку только два заложника погибли от пуль, ни один не погиб от взрывов, которых не было, но все от газа. За это сотрудникам спецподразделений последовала особая благодарность от президента, пославшего их на это ужасное, нечеловеческое задание под прикрытием газовых масок и слоя лжи. То, что штурм явился, якобы, следствием начавшихся в зале расстрелов заложников — полная ложь, круглая ложь, ложь на все 360? горизонта. Мы помним, что боевики ждали к 11 часам кого-то из правительства. Там же, в «Коммерсанте» свидетельство 'парнишки по имени Егор, выписавшегося из 13-й больницы'. На вопрос корреспондента: «В вас стреляли?» Егор отвечает: «Нет, ни в кого не стреляли». «То есть расстрелов перед штурмом не было?» «Не было». «Почему же сказали, что террористы стали расстреливать заложников?» — спрашивает Егора уже немецкий наивный журналист. «Я не спал в то утро, — отвечает Егор. — Они, ну, террористы, вели себя спокойно. А когда пустили этот газ, то сразу ничего не поняли. Я увидел, как они забегали, ну, испугались. И тут стали падать, засыпать. И я тоже отрубился».

В тот же день отец дочери-заложницы Валерий на вопрос испанского журналиста (приводится 'Коммерсантом'): «Это был террор, как Вы думаете?», — отвечает: «Да, террор. Когда людей берут в заложники, это всегда террор. Но погибли люди от рук своих. Мне дочка звонила, там у них все было спокойно. С детьми обращались нормально. Она мне сказала, что убита была только одна женщина, в самом начале. Понимаете? А их всех под одну гребенку».

Выстрелы, прозвучавшие прямо перед штурмом, все же были. Их слышали. Но ни один оставшийся в живых заложник не подтверждает того, что декларировал в 5.40 утра представитель оперативного штаба, некто Павел Кудрявцев, а подтверждают противоположное, а именно: расстрелов перед штурмом не было. Террористы не расстреливали заложников рано утром 26 октября. Иначе не были бы убиты в мирных спящих позах сидящие среди заложников шахидки. А что же было? А вот что. «Газовой атаке, — пишет «Коммерсант», — предшествовала светошумовая маскировка. Из десятка подствольных гранатометов спецназовцы открыли огонь по рекламному плакату с надписью «Норд- Ост», который закрывает окна второго этажа на фасаде здания. Террористы решили, что проникший в здание спецназ забрасывает их гранатами с балкона, — продолжает «Коммерсант», — и стали стрелять туда, отвлекшись от заложников, — рассказал «Ъ» один из участников штурма, — но стрельба через мгновение стихла, начал действовать газ».

Заметьте, последнее сказал не заложник, а участник штурма. То, что он сказал, — ложь. Потому что когда начался штурм, все человеческие существа в зрительном зале либо спали, либо были уже мертвы часа два. Вспомним, что свидетельствовал Николай Степченков, врач «скорой»: в 6.50 на крыльце были уже «десятки бездыханных тел. /…/ некоторые уже мертвые. Причем умерли давно — часа два-три назад». Если два — газ пустили в 4.50, а если три — то в 3.50. Во всяком случае, Степченков точен — кожа холодная была. Он же врач, знает.

Так что же было? Бараева отвлекали разговорами с генералами и авторитетами. Пустили газ в зал. Затем спецназ запланировано открыл огонь по рекламному щиту «Норд-Ост», действительно осуществляя шумовую маскировку. Предназначалась, однако эта маскировка не для боевиков, но для СМИ, для российского общества. Нужно было создать шумовую подделку под 'расстрел заложников'. На самом деле, в спецназ, ворвавшийся в зал, некому было стрелять: все боевики в зале либо спали, либо как и часть заложников уже умерли. Иначе были бы жертвы у спецназа. Оставались несколько боевиков-мужчин в помещениях на втором этаже. Это они кричали 'Аллах Акбар!' и пытались организовать сопротивление. Но основная масса террористов была расстреляна спецназовцами во сне, по-видимому, уже после того, как спящих в жутком сне (несколько вдохов в минуту, помните!) заложников вынесли из зала.

После этого убрали зал. Оставили расстрелянных чеченцев и подкорректировали действительность согласно тому, как им хотелось ее представить обществу. И пригласили проверенных нескольких журналистов, а операторы ФСБ сняли зал на видео. На видеокассете ФСБ, показанной телеканалами, видны мощные бомбы, заботливо оголенные, а к ним ведут провода, и уходят эти провода куда-то в потолок зала. Ни один независимый журналист не видел зал Театрального Центра на Дубровке до того, как его прибрали чекисты. На кассете инсценировка.

Позднее непослушный тогда еще канал НТВ продемонстрировал другую видеокассету, снятую одним из заложников, а также фотографии, снятые другим заложником (украинцем) втайне от террористов. На этих видео-документах можно видеть, что на месте самой большой бомбы-фугаса — бомбы нет. Есть сумка (вдвое меньше бомбы на видео чекистов) и никакие провода никуда не ведут, тем более к потолку. Сотрудники ФСБ прибрали зал и пристроили бомбу и провода, чтобы оправдать свое злодеяние против невинных российских заложников, вот в чем дело. Не было риска взрыва здания — вот что! А именно риск взрыва приводится властью как важнейший аргумент оправдания штурма. «Мы не смогли спасти всех», — сказал президент. Вы убили их, господин Президент. Вы и Ваши сотрудники спецподразделений, все утро маскировавшие трупы. Без колебаний, не рискуя собственной жизнью.

УБИЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ

(ЖЕРТВЫ БЕСЛАНА)

Национал-большевики объявили Путина ответственным за жертвы Беслана. Вот как увидели самое начало бесланской трагедии немецкие журналисты из журнала «Шпигель», составители книги '01.09. Бесланское досье'. Приведу самое начало предисловия. «Ранним утром 1 сентября 2004 года из рощицы на одном из холмов Сунженской гряды вышел в путь отряд из тридцати одного мужчины и двух женщин. Вооруженные гранатометами, пистолетами, ручными гранатами, снайперскими винтовками и автоматами, люди шли захватывать школу № 1 в Беслане, городке в соседней Северной Осетии. /…/ В течение нескольких дней террористы подвергали истязаниям, по официальным данным, 1120 заложников, 331 из которых погибли, в том числе 186 детей — от первоклассников до грудных. 783 получили ранения — и среди них опять масса детей. А Беслан, дотоле идиллический городок на фоне Кавказского хребта, стал воплощением горя, городом, который обречен жить с не утихающей болью.

Случись сопоставимое преступление в каком-нибудь немецком городке, во французской деревушке или в американской провинции, его лютая бесчеловечность на месяцы стала бы темой для СМИ во всем мире. И под давлением общественности власти были бы вынуждены скрупулезно расследовать преступление и как можно скорее сообщить об итогах.

Не то в России. Не то на Кавказе. Умалчивание и замалчивание за века стали здесь частью образа жизни. Они должны защитить от притязаний и претензий чужих сюзеренов. Потому вести расследование в среде тех, кого коснулось событие, здесь крайне сложно.

На Северном Кавказе все взаимосвязано. Каждого с каждым связывает или долгая дружба или глубокая вражда. Да и расстояния здесь скромные. От Беслана, находящегося в христианской Северной