– К несчастью, – произнес Яковлев, – с нашими бизнесменами это все еще случается...
Слезы из глаз Ларисиной матери так и не пролились. Нахмурив тонкие брови, она тяжело сглотнула:
– Когда?.. – Ларисина мать не договорила, но Володя ее понял.
– Уже больше двух недель, Тамара Григорьевна... Я крайне удивлен, что вы не в курсе...
– Она мне даже не позвонила... – прошептала та. – И Женя ничего не сказал... Видимо, тоже не знал...
– Возможно, – кивнул оперативник и понял, что пора раскрывать карты, иначе дальнейший разговор потеряет смысл.
Он неторопливо извлек из внутреннего кармана пиджака удостоверение и протянул, предварительно раскрыв, Тамаре Григорьевне.
– Как видите, мой визит к вам объясняется служебными обязанностями...
Казалось, женщина почти не удивилась и, кивнув, как отметил Володя, довольно рассеянно, погрузилась в свои мысли. Он терпеливо ожидал, пока в голове Тамары Григорьевны завершится процесс осмысления случившегося. Наконец взгляд Дроздовой переместился на Володю – и она вновь нахмурилась:
– Что же теперь будет? – Она сжала маленькие руки с ухоженным маникюром в кулачки. – Лариса что же, осталась... без средств? Но ведь по закону...
– Об этом не беспокойтесь, – усмехнулся Яковлев. – С Ларисой Сергеевной, как я уже говорил, все в порядке. Я приехал к вам совсем по другому поводу.
– Да, в самом деле... – Казалось, она и сама удивилась, что до сих пор не поинтересовалась причиной его визита. – Разве я имею какое-то отношение к... к тому, о чем вы сказали? И как погиб мой зять?
– Вопрос по существу, – кивнул Яковлев. – Вадима Вячеславовича убили.
Переждав очередную порцию ахов и заламывания рук, он продолжил:
– Не нужно думать, что мы подозреваем в чем-то Ларису Сергеевну, но, для того чтобы найти убийц, нужно проверить буквально все связи Сурина. Насколько удалось выяснить, у Вадима Вячеславовича были какие-то дела и в вашем городе...
– Да, – прерывисто вздохнула Тамара Григорьевна. – Женечка что-то такое говорил, но точно я не помню... Я в этом совершенно не разбираюсь. Я всю жизнь считала, что женщина в такие вещи не должна вмешиваться, всю себя отдавала мужу и дочери... Всю! А она даже не удосужилась мне сообщить о таком... таком несчастье!..
Вот теперь несколько слезинок и правда скатились по щекам Ларисиной матери.
– Впрочем... Чего еще можно ожидать от нынешних детей?! – Она махнула рукой. – Спасибо, хоть деньгами помогает... Немного, конечно, но мне хватает... Хотя ничего лишнего позволить себе, конечно, не могу.
С точки зрения Яковлева, домработница как раз и относилась к категории излишеств, особенно если учесть, что Тамара Григорьевна не работала и вообще жила одна. Но выражать свое мнение по этому поводу вслух он не стал, осторожно перейдя к интересующей его теме.
– Лопухин часто вас навещает?
– Довольно часто, – кивнула она. – Ну он же работает... то есть работал у Вадима кем-то вроде курьера, правильно?..
Володя ничего не ответил, но она и не ждала ответа, такая уж у нее была манера общения: во всяком случае, для оперативника весьма удобная.
– Если уж разобраться, – продолжила Тамара Григорьевна, – деньги, которые они мне шлют, достаются мне не даром... Ну хорошо, не совсем даром!.. Женечка почти все время – с моего разрешения, конечно, – пользуется Ларочкиной бывшей комнатой... Мне, правда, его пакеты не мешают, но, с другой стороны, у меня же не книжный склад, верно? Да и Настя злится! Нынешние домработницы такие капризные, а уж жадные! – Она махнула рукой. – Ей постоянно кажется, что я недоплачиваю, хотя и дел-то – пыль смахнуть, пропылесосить, ну и магазины, обед... Просто беда!
Подобравшийся при упоминании о пакетах, Яковлев впервые за все время решительно прервал тираду Тамары Григорьевны.
– Стоп! – произнес он с неожиданной для своей собеседницы резкостью. – Что за пакеты оставляет у вас Лопухин?..
Ларисина мать вздрогнула, несколько секунд непонимающе смотрела на Володю, потом в глазах женщины мелькнула растерянность, и она испуганно переспросила:
– П-пакеты?.. Я не знаю какие... Просто книжки, по-моему... Господи, а что в этом такого? Разве... разве это противозаконно?.. Женечка говорил, что Вадим просил... Это правда книжки! Если не верите – сами взгляните, он в этот раз не все забрал!
Володя поднялся вслед за вскочившей с места Тамарой Григорьевной и проследовал в смежную с гостиной комнату, в которой когда-то жила Ларочка Дроздова, ныне Сурина. Теперь эта комната прямо с порога производила впечатление нежилой – несмотря на то что была чисто прибрана, а на довольно широкой софе лежал новый на вид, нарядный плед. Впечатлению в немалой степени способствовали три или четыре пачки тех самых «книжек», упомянутых хозяйкой квартиры, обернутые грубой коричневатой бумагой, кое-где прорванной, и перевязанные обыкновенной бечевкой...
Яковлев приблизился к верхней из них и, слегка надорвав и без того протертую оберточную бумагу, прочел название, вытисненное серебряными буквами на черной твердой обложке...
«М-да-а, – усмехнулся он про себя, – если учесть, что мать покойного Сурина была еврейкой, вряд ли бы он и впрямь занялся столь странным для людей его крови бизнесом – распространением „Майн кампф“ Адольфа Гитлера... А может, и не распространением, а изданием?»
Владимир оглядел пачки, прикидывая, сколько именно экземпляров здесь находится. Книги стояли возле застекленного, тоже книжного шкафа почти вплотную. Чисто автоматически Яковлев все-таки заглянул в небольшую щель между ним и пачками и, присмотревшись, увидел, как ему показалось вначале, комок мятой газетной бумаги, засунутый в самый дальний угол.
Немного подумав, оперативник прошел мимо испуганно замершей в дверях и наконец примолкшей Тамары Григорьевны в прихожую, натянул перчатки и вернулся обратно. Прежде чем извлечь газеты, он все-таки поинтересовался у хозяйки:
– Вы хоть в курсе, какую именно литературу у вас хранит Лопухин?
– Н-нет... – пролепетала она, отступая в гостиную. – Какая мне разница? Женя говорил, что Вадим просил... Это для книжных магазинов... Или что-то в этом роде... Я книги не читаю, мне зрение не позволяет, зачем же мне смотреть?
Яковлев глянул на Тамару Григорьевну с некоторым недоверием: неужели и впрямь такая дура? Или просто умело притворяется?
Вздохнув, он вернулся к пачкам и, нагнувшись со всей возможной осторожностью, достал из-за них газетный сверток... То, что это вовсе не простой сверток, он понял, едва взял его в руки. Осторожно развернув, Яковлев на мгновение задержал дыхание, затем повернулся к Тамаре Григорьевне и негромко спросил:
– Ну а это что, тоже для книжных магазинов?
Ларисина мать несколько мгновений тупо смотрела на показавшийся из обрывков успевшей промаслиться бумаги пистолет, отлично смазанный, но, судя по потертостям на рукоятке, далеко не новый, и, тихо вздохнув, осела на пол...
Поспешно положив пистолет на книги, Володя подбежал к женщине, обморок которой вроде бы не был притворным, легко оторвал ее от пола и, уложив на софу, быстро стянул перчатки и приложил палец к сонной артерии Тамары Григорьевны, поглядывая на свои наручные часы. Спустя полминуты, с облегчением убедившись, что наполненность пульса у хозяйки квартиры близка к норме, Яковлев метнулся в сторону кухни. Но прежде чем приступить к поискам аптечки, он извлек свой мобильный и быстро набрал номер Азарова:
– Дима? Да, Яковлев. Я на квартире у Дроздовой: мне необходимо как можно быстрее постановление на обыск и ты сам с парочкой надежных оперов. Есть такие?.. А судья?.. Отлично!.. Что именно?.. Целый склад националистической литературы и еще один «макаров», аналогичный нашему... Да, тому, из которого Сурина... Если не ошибаюсь, номера целы... Давай!
