купюр.
Мамка от страха завизжала, ее подопечные сбились в кучу.
Оперативники выгнали их на улицу и провели Абросимова в кабинет начальника отделения, куда следом прошли Жигулин и Денис.
Тамошние милиционеры, увидев капитана милиции в таком виде, вытаращили глаза.
– Я в очередном отпуске, – промямлил тот. – Не имеете права...
У него сняли отпечатки пальцев, потом отпечатки сняли с купюр, все это запротоколировали, а деньги оприходовали как вещественное доказательство.
– Понимаете, что вас ждет? – спросил Жигулин у капитана.
Тот посерел, дрожа так, будто у него поднялась температура. И спрятал трясущиеся руки под стол.
– Пишите все, что знаете, – распорядился Жигулин. – И постарайтесь ничего не забыть. Это в ваших же интересах. Подробно, у кого и в каких суммах вы получали деньги. И о своей племяннице Трошиной со всеми подробностями. А также кому она или вы передавали секретную информацию ГУВД и МВД. Не завидую вам, если хоть что-то пропустите из того, что знаете.
Абросимов, кажется, был готов хлопнуться в обморок.
– Пусть еще кое-что упомянет, – сказал Денис, с омерзением глядя на капитана. – Кому он сообщил про мой визит в отделение на Павелецком? Смотри мне в глаза, сука позорная! Бурде? Я прав, Бурде?
Жигулин не без труда оттащил Дениса от Абросимова. Тот с ужасом таращился на Грязнова. Сбитый с толку, он, казалось, совсем не понимал, о чем должен написать в первую очередь в своем объяснении.
– Ладно, не давите, у него сейчас крыша поедет, – вмешался один из инспекторов.
– Да пошел он... – махнул рукой Денис, закуривая.
– А почему вы так разговариваете со мной? – вдруг побагровел Абросимов, приподнимаясь с места. – Я вам кто? Преступник?
– Ты еще адвоката потребуй, – хмыкнул оперативник. – Пиши! Не накручивай себе срок, он и так большой.
– И почему здесь курите? – захрипел Абросимов, теперь уже синея и стараясь сдвинуть галстук, чтобы расстегнуть сорочку. – Мне врача... Вызовите врача!
Он тяжело опустился на стул, потом едва не завалился на бок – и завалился бы, если бы его не подхватил сотрудник отделения.
– Только этого не хватало, – озабоченно произнес Денис. – Наверное, сердце. Он же ничего не успеет сказать!
– Вызовите немедленно «скорую»! – дал команду оперативникам Виктор Петрович.
– Да, похоже, пора принимать свои меры, – сказал Денис. – Извините... – И отодвинул в сторону Жигулина.
Денис яростно боролся за жизнь капитана Абросимова, делая ему искусственное дыхание рот в рот, массируя его потную, волосатую грудь. Инспекторы тем временем рылись по карманам задержанного и по ящикам стола в поисках сердечных лекарств. Когда наконец приехала «скорая», врачи зафиксировали инфаркт миокарда.
– Черт знает что, – проговорил Денис виноватым голосом, когда «скорая» увезла капитана. – Сам не пойму, что на меня нашло. Вспомнил вдруг, что они похитили Иру... А если помрет?
– Врачи сказали, ты его спас... – хмыкнул Жигулин.
– Где тогда взять доказательства, если помрет?
– Это уже не твое дело, – ответил Жигулин. – И он тебе не родной. Ладно. Самолет завтра рано, быстро домой, чтоб успеть выспаться и собраться.
30
Потап не находил себе места, мечась по однокомнатной квартире, которую снимал Слон. Они вдвоем старались разобраться, кто бы мог подменить авторучку, подсунув миниатюрный передатчик.
Слон молча наблюдал за его мельтешением, в душе испытывая некоторое, сродни злорадству, торжество.
– Она, только она, Полина твоя. Только эта шалава и могла такое заделать! – говорил он в который раз. – Ты у нее жил, ты с ней спал, где еще мог оставлять свой клифт без пригляда? Только там, у нее. Сам подумай, вспомни, где еще тебе могли подменить самописку?
– Да погоди ты, – остановил этот поток слов Потап. – На кого она работает, раз ты все знаешь?
– Да ты сам-то въехай! Если Соломин подложил свою бабу к тебе в постель – думаешь, он просто так тебе ее отдал? А когда дело было сделано, подсунул ее Голованову. Соображаешь?
Потап задумался, снова заходил по комнате, потом замер.
– Она что, совсем дура? – сощурился он. – Не понимала, что ли, что, кроме нее, мне больше не на кого подумать? И ведь знала, что за такие дела я ее наизнанку выверну и на крюк повешу!
Потап сел на стул лицом к спинке, не спуская взгляда со своего контрразведчика.
– Нет, что-то у тебя с ней не вяжется, – пробормотал он. – Ты тоже мог. Мог вполне. Чтоб на нее свалить. Потому ты и заметил подмену, когда тебе это надобилось! Никто ничего, один ты заметил, когда услыхал, что я без нее, без Полины, никуда. Для этого ты и выследил Голована, чтоб меня с ней рассорить. Так?
– Да ты что, Саш... – разинул рот Слон.
– Мешает она вам? «Нас на бабу променял». Думаешь, я не в курсе, думаешь, не слышал? Ты знал, что в этой самописке. Это твой кагэбэшник ее дал, а ты мне ее и подсунул, козел позорный! И потом меня к нему сводил, чтоб он подтвердил! Признавайся, сука, по-хорошему!
Слон побледнел, привстал с места.
– Саш... Ты чего балаболишь? Ты это о ком говоришь? Я, я подменил?
– Ладно, – понизил голос Потап. – Если этот твой Кирилл Афанасьевич не подговоренный, то вспомни, что он сказал? Когда эта батарейка сдохла? Когда я у Полины еще жил, верно? Ну? Ну вспомни, сколько времени прошло? – Он снова перешел почти на крик. – Да она запросто могла раз десять поменять эту батарейку! Когда ухожу, сплю, сижу в сортире...
– Не знаю, – промямлил Слон. – Могла, наверно.
– А вот ты не мог, – упер в него палец Потап. – Подменить ручку была возможность, а менять батарейки... И знаешь, когда ты это провернул?? – Потап хлопнул себя по колену, покрутил головой, потом свирепо взглянул на Слона. – Напомнить? Как сейчас вижу... Пиво я пил с Головановым, где всегда, помнишь, жара была? Пиджак оставил в тачке, а ты там торчал! И потом батарейки сели! Как раз через неделю, на сколько они рассчитаны. Значит, ты, только ты, мог это сделать... Ты на кого пашешь, сучара? Мы ж с тобой корешились, как никто... И ты меня заложил? Кому? Урюку? Он тебе что обещал?
Слон, пятясь назад, зашел за стол.
– Говори! – Потап достал из кармана пистолет, не сводя взгляда с помертвевшего Слона. – Если жить хочешь... Хочешь жить?
– Да... – пролепетал Слон. – То есть нет, я только что вспомнил... Вот когда вы с Голованом сидели пиво пили, один мужик подошел, попросил прикурить, вот, сейчас, это, покажу...
– Что покажешь? – приподнялся со стула Потап. – А ну, пушку на стол!
Выстрел прогремел, отдаваясь звоном в ушах. Слон, схватившись за грудь, вытаращил глаза и упал лицом на стол, а зажигалка, которую он хотел достать из кармана, выпала из его руки на пол.
Потап прислушался, нет ли шума на лестничной площадке либо у соседей. Потом подошел к поверженному Слону, приставил пистолет к его виску, но курок не нажал. Второй выстрел – уже перебор. Если, услышав один хлопок, соседи могли подумать, будто что-то упало, то второй заставит их насторожиться. Чего доброго, еще позовут участкового.
Клиент готов, сказал Потап про себя и подобрал зажигалку. Ну зажигалка... Ну и что? Он не раз видел ее у Слона. Подумав, он порылся в карманах покойника, нашел записную книжку. Затем взвалил на себя труп и перетащил его в ванную. Там же в хозяйственном шкафчике нашел ножовки по дереву и металлу. Попробовал на палец. Годится. Но сначала надо спустить кровь.
Потап вынул пробку слива, включил холодную воду, потом деловито перерезал горло бывшему корешу. Какое-то время смотрел, как, журча, уходит в воронку красная вода. Вернулся в комнату, снова перелистнул
