Вполглаза спят мои ИваныКазак же — белый старожилрассказывает в меру пьяныйкак он и в царскую их билА на востоке там эскадраМатросы бегают в портуВ Японию глядят и правдалишь адмиралу в рапортуЯпонцы вроде ищут рыбуна шкунах небольших системно приглядеться коль могли быувидим — заняты не темОт городов идет японскихмогучий пар и твердый жари закрывает даже солнцеи с населением кошмарУ них подъем в литературеАкутагава. Такубок(Но если б были в нашей шкуреяпонец вряд ли что бы мог)Но мы вернемся под обрывыродных восточных береговИваны. Пети ищут рыбуи ловят крабов и китови порт Находка. доски. доскии крики «Майна!» — подымайПока же спит весь град московскийда и вообще весь старый крайЛюблю Сибирь когда подуматьлюблю ее призывниковидущих в армию. и чумыее чукчей-охотниковлюблю московских переводчици слово громкое
бурят
ее досафовцев и летчици в яркой тундре оленятКипят чаи. смеются чумыВосходит солнце в сторонено непричастен я угрюмои ледовито скучно мнеЯ не могу их дни простыес усмешкой брата разделитьВедь вот стихи эти такиежурнал не может поместитьМне нужно книжек от БодлераОт Андре Жида и МишоА нет — нехороша и эраВ стране и жить не хорошо*И если нет И. Кабакована выставке. а вышел срокИ нарисованного слова«Где Петя?» я найти не смоги коль уехали ребятана Запады в чужую глушьи я уеду. что же я-то!Прощайте вы — мильены душ!И вы — о редкие дороги!И ты внизу — Хорезм. Памир!И пусть к стране мы слишком строгиУедем все. Нам чужд сей пир!