– Извините... – пробормотала окончательно смешавшаяся Галя.
– Не «извините», а даю тебе максимум двое суток! – улыбнулся Турецкий. – В общем, Галина, если серьезно, то придется тебе через пару дней приступить к обязанностям весьма и весьма необычным. Как думаешь, с работой личной секретарши олигарха справишься?
Они поговорили еще минут пять, после чего Александр Борисович отключил связь и, немного подумав, решил, что вполне даже заработал сегодня право пообедать по-человечески – в каком-нибудь симпатичном кафе.
8
День был ясный, солнечный, необыкновенно теплый для сентября, а главное – в определенном смысле знаменательный для Владимира Владимировича Дубинского: он наконец понял (или думал, что понял), для какой такой таинственной надобности повешено за его спиной зеркало бывшими хозяевами кабинета.
Вызванного с утра пораньше для собеседования хозяина клуба «Энерджи» Сибиркина Гордея Васильевича его собственное отражение в зеркале явно смущало и выбивало из колеи, что следователю было только на руку... Человек, которому не по себе, врет гораздо меньше, чем находящийся в уравновешенном состоянии – не говоря о том, что ему куда труднее скрыть от собеседника излишнюю, совсем не соответствующую ситуации нервозность. Вот как Сибиркину, например...
В течение не более чем пяти минут, понадобившихся для заполнения формальной части протокола, Гордей Васильевич, по наблюдениям Дубинского, три раза вытер платком свою абсолютно сухую лысину, четыре раза без какой-либо надобности откашлялся и один раз перепутал собственный домашний адрес.
– Что же вы так волнуетесь, Гордей Васильевич? – добродушно поинтересовался следователь, ласково и внимательно глядя в лицо директора клуба. – Неужели самый обычный вызов в прокуратуру для уточнения некоторых деталей такое страшное событие?
– Я – волнуюсь?! – Сибиркин нервно хрустнул пальцами, бросил очередной взгляд в зеркало и жалко улыбнулся. – А ведь верно – волнуюсь... Наследие прежних времен, знаете ли... Тогда вызов в подобное место был чреват – в том числе и потерей работы...
– Так ведь сейчас вам об этом вряд ли стоит беспокоиться! Клуб, как мне сообщили ваши сотрудники, ваша собственность...
– И кто же это вам сказал подобную глупость?! У «Энерджи» несколько собственников, так сказать на паях. Ну да, и я в том числе, но, поверьте, не самый крупный, а совсем наоборот... В сущности, работаю за зарплату.
– Кто же в таком случае хозяин клуба?
– Скорее, хозяйка... Очаровательная женщина, бывшая модель, Регина Алексеевна Голубинская. Но она в клубе фактически не бывает, делами занимается ее представитель Аркадий Шварц... Доверенное лицо.
– Вы, кажется, упоминали, что клуб создан на паях...
– Ну да, десять лет назад... Третий собственник – бывший депутат Мосгордумы, это он десять лет назад был депутатом и именно ему принадлежала инициатива создания клуба... Кулемин Виктор Иванович. Он уже лет пять как проживает за границей, в Англии... Как видите, все заботы и хлопоты исключительно на мне!
– Сочувствую... – Дубинский и впрямь посмотрел на Сибиркина с жалостью. – Насколько я знаю, ваш клуб – заведение закрытого типа, исключительно для тех, кто является его членом и платит довольно существенные взносы.
– Ну существенные – это для посторонних, – несколько спокойнее пояснил Гордей Васильевич. – Для богатых людей, не имеющих отношения к деятельности в сфере энергетики. Я, кажется, упоминал, что «Энерджи» создавался как закрытое заведение для профессионалов, связанных с этой сферой? Работа у них ответственная, тяжелая, а в наше время спокойно отдохнуть, пообщаться... Ну не в ресторане же или казино каком-нибудь, где никто вам не гарантирует безопасности и возможности конфиденциально обсудить профессиональные проблемы?
Дубинский кивнул и задал следующий вопрос:
– Скажите, Гордей Васильевич, если ваш клуб действительно гарантирует своим членам безопасное общение, каким образом именно в его стенах стало возможным покушение на Мансурова?
– П-послушайте, товарищ следователь... – поняв, что сам свел разговор на неприятную тему, Сибиркин мгновенно побагровел. – Разве есть в мире гарантия от ЧП? Лично я такого не слышал, к тому же исключение только подтверждает правило, а у нас за десять лет ничего подобного не было, клянусь! Я... Я просто в шоке, несмотря на то что этот бандит своей цели не достиг... в тот раз.
– Ну хорошо... Мы опросили всех ваших сотрудников и тех немногих свидетелей из членов клуба, которые присутствовали при покушении. И никто – представляете? – никто не видел, каким образом, откуда и когда человек, бросившийся на Мансурова, проник в клуб. Возможно, что-то, до того как уехать, видели вы?
– Нет, – поспешно возразил Сибиркин. – Ваш человек показывал мне его снимок, беседовал со мной... Понятия не имею, откуда этот тип взялся!
Гордей Васильевич снова глянул на свое отражение, и Дубинский мог бы поклясться, что в его взгляде мелькнула паника. «А ведь он врет!» – с некоторым облегчением констатировал Владимир Владимирович, ничем внешне не выдав своей уверенности.
– Жаль. – Следователь покачал головой. – Вы рушите наши последние надежды, можно сказать. Менеджер, с которым вы так поспешно уехали сразу после встречи, так и не объявился?
На лице Сибиркина проступила печать подлинного страдания.
– Просто проклятие какое-то... У этого Григорьева были отличные рекомендации, да и взяли-то мы его всего на полтора месяца, пока мой заместитель в отпуске. Он два года не мог вырваться отдохнуть. Наконец привел ко мне этого Григорьева, с отличными рекомендациями. Ах да, насчет рекомендаций я уже говорил...
– Как вы понимаете, поскольку сразу же после этого рокового вечера господин Григорьев бесследно исчез, мы с неизбежностью должны сделать вывод, что именно он и провел каким-то образом, да еще незаметно, в клуб убийцу. Несостоявшегося, конечно, но все-таки убийцу. Расскажите, пожалуйста, еще раз о том, куда вы и почему в тот вечер столь поспешно уехали, даже не проводив своего гостя до машины, хотя это, насколько я знаю, противоречит сложившейся традиции?
– Боже мой! – Сибиркин вновь нервно хрустнул пальцами. – Но я уже дважды все рассказывал вашему... человеку... Ну хорошо-хорошо... Дима... Я имею в виду Григорьева... Его зовут Дмитрий Иванович... Словом, еще дня за два мы договорились с устроителями этой выставки – «Технокласс», что в тот день в половине восьмого вечера приедем для окончательного оформления договора. Вы, наверное, в курсе, что у нас буквально на днях открывается их экспозиция, связанная с энергетической промышленностью, вообще с энергетикой.
– А о том, что в этот же день планируется встреча с Мансуровым, вы ведь тоже знали заранее?
– Знал, конечно! Но никак не предполагал, что встреча затянется на целых три часа!
– Во время встречи вы были в зале?
– Совсем немного, поначалу. Потом меня вызвали в ресторан, потом возникла необходимость разобраться в документах по экспозиции еще раз. Словом, я закрутился и в зал не вернулся, но Григорьев присутствовал почти до конца, пока уже я сам его оттуда не вызвал. За какое время до завершения встречи – убейте, не помню! Меня об этом уже спрашивали, но я не помню!
– И что же, больше вы с Мансуровым не общались?
– Вообще-то если это можно назвать общением... Буквально на секунду я заглянул за кулисы – публика уже покидала зал... Предложил ему отужинать в нашем ресторане, но он отказался.
– А если бы согласился? Вы бы что, отменили ваш визит к устроителям выставки?
Сибиркин вздохнул и опять вытер лысину белоснежным носовым платком, который так и не выпустил из рук.
– Честно говоря, я не сомневался, что Ренат Георгиевич откажется, предложил из вежливости и уже во второй раз. О Мансурове в нашей среде многое известно, в том числе и о его привычках: он на такие
