их.
14
Да-да, там сидел Малыш Клипп. Плоский нос, волосы, торчащие во все стороны, всклокоченная борода — таким знала его Рони всю свою жизнь. Теперь он сидел здесь, на пороге пещеры, и ей казалось, что никого прекрасней она никогда не видела. С криком радости кинулась она ему на шею:
— Малыш Клипп! О, это ты!.. Как хорошо!.. Что… что ты пришел!.. — Рони была так счастлива, что не могла говорить.
— Знатный вид отсюда, — сказал Малыш Клипп. — И река, и лес — всё как на ладони.
Рони рассмеялась:
— Да, видно. Ты пришел полюбоваться на реку и на лес?
— Не! Ловиса послала меня тебе хлеб принести. — Он развязал кожаный мешок и вынул оттуда пять огромных круглых хлебов.
Тут Рони снова закричала:
— Бирк, гляди! Хлеб!.. У нас есть хлеб! — Она взяла один каравай, уткнулась в него лицом, вдохнула его запах, и слезы выступили у нее на глазах.
— Хлеб Ловисы, а я и забыла, что на свете бывает такое чудо!
Рони отломила краюху и впилась в нее зубами. Она отломила кусок и Бирку, но он не взял, стоял мрачный, молчал, а потом ушел в пещеру.
— Ловиса подумала, что у тебя уже нет хлеба, — сказал Малыш Клипп.
Рони все ела хлеб — каким божественно вкусным казался он ей! И тут она остро почувствовала, что тоскует по Ловисе.
— Откуда Ловиса узнала, что я в Медвежьей пещере?
— Ты что, считаешь свою мать дурой, что ли? — фыркнул Малыш Клипп. — А где тебе еще быть?
Он испытующе поглядел на нее. Вот она, их Рони, их красивая маленькая Рони сидит здесь и уплетает хлеб, будто ей ничего в жизни больше и не надо. Теперь ему осталось только выполнить еще одно поручение. Ловиса велела это сделать как-нибудь похитрее, и Малыш Клипп не знал с чего начать, потому что особой хитростью он не отличался.
— Послушай, Рони, — сказал он неуверенно. — А ты домой не собираешься?
Тут в пещере что-то грохнуло — это Бирк подал Рони знак, что слышит их разговор.
Но сейчас для Рони никого, кроме Малыша Клиппа, не существовало. Она так о многом должна была расспросить его, ей так многое хотелось узнать. Малыш Клипп сидел рядом с ней, поэтому, задавая вопросы, она глядела не на него, а только на реку и лес. И спрашивала так тихо, что Малыш Клипп едва ее слышал.
— Ну, как вам там в замке живется?
И Малыш Клипп сказал ей чистую правду:
— Печально у нас в замке, Рони. Возвращайся-ка ты домой!
Рони поглядела на реку и лес.
— Ловиса послала тебя, чтобы ты это сказал?
Малыш Клипп кивнул:
— Да!.. Тяжело нам без тебя, Рони. Все только и ждут, чтобы ты вернулась домой.
Рони поглядела на реку, на лес и тихо спросила:
— А Маттис? Он тоже ждет, чтобы я вернулась домой?
Малыш Клипп выругался:
— Чертов бык! Разве поймешь, что у него на уме и ждет ли он кого-нибудь или нет.
Они немного помолчали, а потом Рони спросила:
— А он хоть вспоминает обо мне?
Малыш Клипп насторожился. Вот именно сейчас, понял он, ему и надлежит проявить мужскую хитрость, поэтому он промолчал.
— Скажи мне все, как есть, Малыш Клипп, Маттис хоть когда-нибудь произносит мое имя?
— Не, — нехотя выдавил из себя Малыш Клипп. — И никто другой в его присутствии не смеет назвать тебя по имени.
Экая незадача! Вот он и выболтал то, о чем Ловиса приказывала ему молчать. Да-да, ловко же эта девчонка из него все вытянула! И он с мольбой взглянул на Рони:
— Все будет в порядке, если ты вернешься в замок.
Рони замотала головой:
— Нет, домой я не вернусь! Никогда! Раз Маттис не считает меня своей дочкой! Скажи ему это, скажи так громко, чтобы все в замке услышали.
— Больно надо, — сказал Малыш Клипп. — Даже Лысый Пер не решится ему такое сказать. Ох-ох- ох, — продолжал Малыш Клипп. — А как Лысый Пер ослабел за последнее время, ужас! Да разве могло быть иначе при всех бедах, которые на нас обрушились? Маттис только и делает, что орет на всех. Кто бы что ни сказал, всё не по нем. И с разбоем дело обстоит хуже некуда. Лес битком набит солдатней, они тут на днях даже схватили Пельё. И фогт посадил его в карцер на хлеб да воду, а там, в карцере, уже сидели двое из шайки Борки. И говорят, фогт дал честное слово, что до конца этого года выловит всех разбойников из здешних лесов и они, мол, понесут наказание по заслугам. А что это значит «наказание по заслугам»? — спросил Малыш Клипп. — Уж не надумал ли фогт всех нас казнить?
— И теперь он никогда больше не смеется? — спросила Рони.
Малыш поглядел на нее с изумлением:
— Кто? Фогт?
— Нет, Маттис.
И Малыш Клипп рассказал ей, что с того самого утра, когда она у всех на глазах перепрыгнула через пропасть, никто ни разу не слышал, чтобы Маттис засмеялся.
Малыш Клипп собрался уходить, пока окончательно не стемнело. Ему до ночи велено было вернуться в замок, и он заранее боялся предстоящего разговора с Ловисой. Поэтому он еще раз решился попросить Рони:
— Слушай, Рони, возвращайся-ка лучше домой, сделай это для меня, очень тебя прошу. Вернись! Ну, вернись, пожалуйста!..
Но Рони покачала головой и сказала:
— Поблагодари Ловису за хлеб и поцелуй ее тысячу раз!..
И тут Малыш Клипп поспешно сунул руку в свой кожаный мешок и воскликнул:
— Ой, чуть не забыл! Я ведь принес еще соли. Вот бы мне влетело, если бы я забыл тебе ее отдать.
Рони взяла кулечек и сказала:
— Моя мать обо всем подумает. Она знает, что нужно для жизни. Но как она догадалась, что у нас осталось всего-навсего несколько крупинок соли? Ну, скажи?…
— Наверно, любая мать может это почувствовать, — сказал Малыш Клипп. — Все они чувствуют, когда их ребенок нуждается в чем-нибудь.
— Нет, не все, а только такая мать, как Ловиса.
Она долго стояла на площадке и смотрела вслед уходящему Малышу Клиппу, как он легко сбегает по узкой тропинке к лесу, и вошла в пещеру, только когда он скрылся в гуще деревьев.
— Гляди-ка, а ты, оказывается, не ушла с ним, не вернулась все-таки в замок, к своему отцу, — пробурчал Бирк.
Он уже лежал на подстилке из еловых веток. В темноте пещеры Рони не видела его лица, но услышала, что он сказал, и этого было достаточно, чтобы она вспыхнула.
— У меня больше нет отца, — яростно проговорила она. — Но если ты будешь болтать всякий вздор, то имей в виду — я могу обойтись и без брата.
