головоломками и дешевыми фокусами, ловко использующим репутацию, заработанную не без жульничества! Но поздно жалеть — дороги назад нет. Я далеко забрался в погоне за истиной, истратил всю храбрость и здравый смысл — осталось одно упрямство.
Скала над лестницей сделалась неровной. В глубоких бороздах скопилась какая-то влага. Я остановился.
— Не трогай! — предупредил Грешник.
— Я и не думал. Что же это, по-твоему? Кислотный дождь или его подземная родня?
— Слезы, — объяснила Сладкая Отрава Грешник посмотрел на нее с подозрением:
— Ты здесь бывала?
— Нет, но ангелов и демонов специально предупреждают о таком. Мы практически достигли владений Владыки Терний, наместника Темной Стороны.
— Наместника? — удивился я. — То есть за спиной властей стоит Владыка Терний?
— Нет, что ты. Он для этого слишком могущественная фигура. Он судит, и ни милосердие, ни сострадание в его суде ничего не значат.
— Хочу домой, — сказал Безумец.
— Самая трезвая твоя мысль за сегодняшний день, — буркнул Грешник.
Лестница резко завернула за угол. Сумрачный каменный путь закончился великолепным хрустальным залом. С потолка, прихотливо играя в хрустальных гранях, лился приятный, в меру яркий свет. Чувство было такое, будто находишься внутри огромного бриллианта. В центре хрустальной пещеры стояла полированная каменная плита, а на плите мирно спал человек. Серые одежды, седые волосы, безмятежное лицо — он вовсе не выглядел чудовищем. Мы смущенно оглядывались, стоя под хрустальными сводами. Такого покоя мы не ожидали — ни охраны, ни магической защиты. Глаз урагана.
Хрустальные грани все были покрыты надписями на енохианском языке, созданном когда-то для людей, чтобы говорить с ангелами[7]. Я узнаю буквы, но не умею читать. Немногие умеют. Енохианский язык вредит человеческому разуму. Сладкая Отрава прошлась вдоль стены, касаясь гравированных букв.
— Это имена. Имена ангелов небесных и ангелов преисподней, всех чинов и званий… Здесь есть и мое имя. Настоящее, со времен, предшествовавших падению. Это знание не для смертных.
— Но зачем… записывать? — спросил Грешник.
— Знающий истинное имя создания имеет власть над ним. Назови настоящим именем — и можешь управлять… Тот, кто водворил здесь Владыку Терний и сделал его наместником Темной Стороны, вручил ему власть над всеми агентами Света и Тьмы.
— Вот, значит, как обрывал он крылья ангелам во время войны… — Грешник поежился. — Но кто вручил ему такую власть?
— На ум приходят две возможности… — начал Безумец.
— Заткнись! — потребовала Сладкая Отрава. В голосе ее звучал… едва ли не страх.
Человек на каменной плите так ни разу и не пошевелился, но вряд ли он спал. Спящий имеет обыкновение дышать. Мое сердце все-таки вздрогнуло, когда он внезапно спустил ноги на хрустальный пол и сел, глядя прямо на нас. Мы застыли, как незадачливые взломщики, которых свет мощного фонаря застал там, куда незачем было соваться. В серых одеждах, с длинными волосами и бородой, Владыка Терний выглядел ветхозаветным пророком из тех, что предрекают потоп, не забыв напомнить, что бронировать билеты на ковчег уже поздно. Не знаю, бывают ли человеческие лица такими старыми, но в его свирепых глазах горело божественное безумие, а жизненная сила переполняла хрустальную пещеру. Под пронзительным взглядом мы почувствовали себя мелкими и ничтожными.
За исключением, разумеется, Безумца: тот радостно закричал: «Папочка!» — и попытался забраться Владыке Терний на колени. Общими усилиями мы вернули его в рамки приличия, а затем один за другим опустились на колени. Так было нужно. Безумец пожал плечами и тоже встал на колени. Не поднимая головы, я старался сохранять смиренный вид. Здесь творится суд без милосердия и сострадания. Есть чего бояться.
Владыка Терний медленно поднялся на ноги, скрипя суставами. Я рискнул оторвать взгляд от пола. Посох! Вот он какой… Я поежился. Говорят, дерево для этого посоха было привито к черенку самого Древа Жизни. Черенок привез в Англию Иосиф Аримафейский во времена римского владычества. И еще говорят, будто Владыка Терний и Иосиф Аримафейский — одно и то же лицо. Что ж, значит, он достаточно стар… Когда Владыка Терний заговорил, голос его был подобен грому:
— Я — камень, сокрушающий сердца! Я — гвозди, которыми Христос был прибит ко кресту! Я — стрела, пронзившая царский глаз! Я — холодное и прозрачное сердце Темной Стороны! Я — страдание, с которым приходит сила! Я поставлен надо всеми, кто живет здесь, я защищаю Темную Сторону от самой себя. Я хранитель Великого Опыта, и я вершу суд над теми, кто думает вмешаться и сделать по-своему. Я — нож, отсекающий заразу, я — оселок, на котором оттачивается людская мудрость. Я — Владыка Терний, и я всех вас знаю. Грешник, Сладкая Отрава, Безумец — и Джон Тейлор. Поднимитесь. Я давно вас жду.
Переминаясь с ноги на ногу, мы смущенно переглядывались, как школьники, вызванные к директору. Я отбросил страх и заговорил. Опыт, купленный дорогой ценой: как бы ни был опасен твой собеседник, держи страх на привязи, не то съедят.
— Вот как. И теперь будет суд?
— Суда не будет. Ты здесь гость, Джон Тейлор.
Я испытал колоссальное облегчение, но опять же не подал виду.
— Многие говорят, будто я опасен. Говорят, будто я могу погубить Темную Сторону. Они ошибаются?
— Отчего же… Ты действительно особый случай — Владыка Терний скупо улыбнулся. — И я не знаю почему! Ты для меня загадка, как и для всех остальных. Если тебя эта тайна доводит до отчаяния, попробуй представить, что могу чувствовать я.
Улыбка на лице у Владыки Терний сделалась шире, и всем сразу полегчало. Грозная аура куда-то исчезла. Разумеется, наш хозяин остался столь же внушительным, как и раньше, но бояться больше было нечего. Владыка потянулся, как кот, выспавшийся на солнце.
— В поисках ответов вы прошли нелегкий путь, — начал он. — Сожалею, что не так уж много могу рассказать. На самом деле я всего лишь должностное лицо на службе Темной Стороны. Наделенный властью, перед которой теряют здравый смысл и надежду, но все же… Все же я старик, и я слишком долго сгибался под неподъемной ношей. Я — сердце каждого действия и каждого решения, создающего и хранящего Темную Сторону, и я чертовски устал… Спрашивай, Джон Тейлор, попробую ответить. Это единственная форма бунта, оставшаяся для меня.
— Простите, а как насчет… остальных? Мы тоже не подлежим суду? — очень вежливо поинтересовался Грешник.
— А вы не имеете значения. Имеет значение только Джон Тейлор. Хотя вы трое уникальны, больше таких на Темной Стороне нет. По разным причинам вам дано определять собственную судьбу. Так решил Священный суд на солнечных равнинах — суд, принимающий все важные решения. Я не имею власти над грешником, демоном и безумцем. — Владыка Терний посмотрел на меня. — Ты поступил мудро, выбрав себе таких компаньонов. Другие не избегли бы суда. Теперь спрашивай.
— Так… Расскажи все, что знаешь о происхождении Темной Стороны, о ее истинной природе и о цели ее создания.
— Когда была сотворена Темная Сторона, знает, наверное, лишь ее создатель. Она существовала еще до меня, совершенно точно. Впрочем, в мое время здесь не столько жили люди, сколько собирались… другие агенты. Все только формировалось. Когда я здесь впервые появился, о Темной Стороне уже знали римляне, хотя Британию еще называли Оловянными островами. Римляне благоговели перед Темной Стороной и боялись ее. Они построили Лондиниум, чтобы у Темной Стороны было прикрытие и чтобы защитить себя и свою империю от влияния сверхъестественного. Римляне знали твою мать, Джон, и поклонялись ей, но под каким именем, сейчас никто не скажет. Я тоже не знаю: забыл или, скорее, меня заставили забыть. Но с тех пор у меня было время подумать. Веками я находил и отбрасывал имена, находил и опять отвергал… Сегодня я бы сказал: Луна, сестра Геи.
— Погоди, — не выдержал я. — Гея… то есть — Земля? То есть я — сын Луны?..
