Давно привыкший к полному отсутствию чувства юмора в коллеге, Дональд пожал плечами и прошел в здание.
Номер девять последовал за ним.
Кэтрин слегка подтолкнула номер восемь.
— Иди, — скомандовала она. Существо постояло, затем начало двигаться. На полпути к комнате для бальзамирования, ступая по минному пандусу, оно споткнулось. — Нет, не надо... — Опасно балансируя возле стены, она нагнулась и выпрямила номеру восемь левую ногу.
— Почему вы так задержались? — потребовал ответа Дональд, когда в конце концов они появились.
— Проблема с коленной чашечкой. — Она нахмурилась, заправляя прядь светлых волос себе за ухо. — Не думаю, что нам удастся добиться какой бы то ни было клеточной реконструкции.
— Да, от него уже попахивает, как от помойки.
— Ох, только не это!
— Вот именно. Но они... — Он открыл обе половины крышки гроба. — Слушай, если мы будем стоять здесь всю ночь, принюхиваясь к тому, как пахнут мертвецы, то ничего не успеем сделать. А у нас еще масса работы.
Пальцы номера восемь сомкнулись вокруг лодыжек трупа, а номер девять почти без понуждения взял его за плечи.
— Говорю тебе, Дональд, — ликующе воскликнула Кэтрин, — у номера девять прослеживается четкое соединение с управляющей программой, даже когда он не подсоединен к сети. Уверена, мы имеем дело с проявлением независимой мозговой деятельности.
— А что говорит доктор Брайт?
— Ее более беспокоит проблема разложения.
— Вполне понятно. Она, как всегда, разочарована, что наши опытные образцы начинают гнить прежде, чем мы успеваем накопить данные. Останови их на секунду, пока я открою дверь.
Оба аспиранта наконец загрузили машину. Даже Кэтрин не смогла продумать последовательность команд, состоящих из одного слова, которая позволила бы номеру восемь совершить необходимое и весьма сложное маневрирование. И, как напомнил ей Дональд, при этом еще следовало соблюдать тишину.
— Потому что, — добавил он, устанавливая на место номер восемь, — то, что мы совершаем, является
— Чепуха. — Кэтрин насупила брови. — Это — чистая наука.
Молодой человек покачал головой. Ему никогда не доводилось встречать столь целеустремленного исследователя, не испытывающего абсолютно никаких сомнений. Насколько удалось определить Дональду, внеслужебная жизнь Кэтрин была практически столь же ограниченной, как и у ее подопечных, а если учесть то обстоятельство, что, в сущности, они были мертвыми, это было неплохо сказано. Еще удивительнее было то, что его коллегу совершенно искренне не заботило, что результат их работы может привести к всемирной известности и баснословному богатству.
— Ну, тогда в интересах науки попытаемся держаться подальше от тюрьмы. — Он подтолкнул номер девять к микроавтобусу.
Номер девять склонил набок голову, и в его лишенных выражения глазах отразились звезды.
Глава 3
— Надо же, до чего можно довести собственное сердце...
Поверх хирургической маски Дональд всмотрелся в раскрытую грудную полость.
— Да уж, печальная картина, — согласился он. — Вот тебе: не курил, не пил человек, а что в результате? Прямо хочется пойти и как следует оттянуться в хорошей компании, ни в чем себе не отказывая.
Ловким движением скальпеля доктор Брайт вскрыла трехстворчатый сердечный клапан и начала удалять лохмотья изорванной перегородки.
— Ваши комментарии не совсем уместны, Дональд. Сосредоточьте все свое внимание на работе.
Резкое замечание не произвело на ее аспиранта никакого заметного впечатления; он приготовил шприц для подкожных инъекций, извлек иглу из глазницы и выбрал шприц с более тонкой иглой. В ярком сиянии люминесцентных трубок жидкость в шприце заметно опалесцировала.
— Пришло время взяться за серьезную работу, — сказал он и осторожно ввел иглу под роговицу. — Приподнимите этот край, обойдите его, если не хотите повредить радужную оболочку, и тогда можете считать, что мяч в корзине.
— Ради Бога, избавьте нас от этих избитых шуточек. — Плотные швы стянули разрез в области сердца. — Если вы закончили обработку обоих глаз, можете помочь Кэтрин с брюшной полостью. Нам следует как можно скорее перевязать кровеносные сосуды, чтобы началась циркуляция питательных веществ. Время — жизненно важный фактор в работе такого рода...
Доктор Брайт размеренным тоном продолжала читать свою лекцию, пока Дональд, накладывая влажные тампоны поверх неподвижных глаз, перемещался вокруг стола.
— К счастью, первый этап процесса бальзамирования укрепил сосуды, тем самым облегчая нам работу.
— Разумеется, доктор, ведь это наш десятый эксперимент, — напомнил Дональд, отсасывая стерильный раствор, которым они пользовались для удаления бальзамирующих жидкостей из тела. Кэтрин, занятая наложением швов, одарила его быстрой благодарной улыбкой. — Я хочу сказать, мы уже проходили все это. И мы все это делали в шести из предыдущих девяти случаев своими собственными мизинцами.
— Что ж, должна отметить, что работа ваша поистине превосходна. Я мечтаю только о том, чтобы мой график позволил мне оказывать вам большую помощь. — Доктор Брайт в данный момент не только воздавала должное заслугам своих аспирантов — они были и так очевидны, — хотя для нее это ровным счетом ничего не значило. Она повернулась назад, чтобы взять миниатюрный электропривод. — Но я хотела лишний раз напомнить, сколь важно соблюдать должный баланс жидкостей в здоровых тканях.
Молодой человек хихикнул и, почти безупречно подражая сладострастному голосу из часто крутившегося в последнее время рекламного ролика, произнес:
— Как вы считаете, я уже умер?
Доктор Брайт, прекратив работу, обернулась и воззрилась на него.
— Должно быть, я утомлена больше, чем предполагала. Кажется, и я нахожу это смешным.
Кэтрин покачала головой и принялась обрабатывать разрез следующей артерии.
Через несколько секунд они установили на место емкость с гелем, замещающую пищеварительную систему. На ее плотной оболочке из агар-агара замелькали жемчужные искорки.
— На этот раз воспользуемся оставшимися бактериями, — объявила доктор Брайт, закончив присоединять еще один электропривод к искусственной диафрагме, — Нужно, чтобы эти органы были насыщены влагой.
Дональд кивнул, но тут же нахмурился, посмотрев поверх плеча Кэтрин.
— Прекрати немедленно!
— Прекратить что? — спросила та, наклонившись, чтобы заняться тканью печени.
— Это я не тебе. Номеру девять. Уставился на меня, понимаешь...
Девушка распрямилась и проследила за направлением его взгляда.
— Нет, — сказала она. — Номер девять смотрит не на тебя — он просто смотрит в твоем направлении.
— Все равно. Мне это не нравится.
— Он никому не может причинить вреда.
— Ну и что с того?
— Дорогие мои. — Голос доктора Брайт не мог быть суше, иначе бы он просто треснул, как деревяшка. — Может, сосредоточим все же наше внимание только на том, чем следует сейчас заниматься? — Она
