стол. Даже в его стесненных обстоятельствах единственное, на чем он не мог экономить, – это на одежде. Если он начнет одеваться по средствам, люди перестанут давать ему деньги, и тогда он пойдет ко дну.
Но Энтони по-прежнему думал о Селии. О шестерых детях и целом выводке щенков и собак.
В конце концов Энтони решил, что ключом к решению будет получение согласия герцога Эксетера. Он никогда до этого не спрашивал разрешения, чтобы начать ухаживать за дамой, – и вот судьба распорядилась так, что ему придется испрашивать согласие у строгого и непреклонного герцога Эксетера. Однако одобрение старшего брата Селии и ее опекуна было жизненно важным, поскольку, получив его, Энтони сделал бы большой рывок вперед на пути завоевания доверия и одобрения – если не благословения – вдовствующей герцогини. Чтобы убедить герцога, Энтони решил пойти на полную и безоговорочную капитуляцию. Он раскается во всех своих грехах, признается в своих чувствах и торжественно поклянется исправиться. Энтони надеялся, что эта тактика возымеет действие.
Энтони удалось добыть приглашение на ежегодный бал у Роксбури. Он знал, что Эксетер и лорд Роксбури были единомышленниками в парламенте и даже дружили, если так можно было сказать о графе Эксетере. Собираясь на бал, Энтони с особой тщательностью выбирал костюм.
Прошел уже целый час, а Эксетера нигде не было видно. Ни его самого, ни его супруги, ни вдовствующей герцогини, ни самой Селии. Наконец возле комнаты для игры в карты Энтони заметил брата Селии, своего старого приятеля Дэвида Риса.
– Эксетер здесь? – приосанившись, спросил Энтони, сгорая от нетерпения.
– Должен быть здесь, – ответил Дэвид Рис. – Хотя сюда он не зайдет.
– Это верно. – Энтони бросил взгляд в комнату для игры в карты, по привычке прикидывая способности каждого игрока, после чего с решительным видом направился в бальный зал.
Всем было известно, что Эксетер не одобряет азартные игры, и Энтони отдавал себе отчет в том, что его репутация в этом отношении повредит делу. Он рассчитывал, что герцог примет его объяснения.
Рис последовал за ним.
– У тебя какой-то конкретный вопрос к Маркусу?
– Что? – рассеянно спросил Энтони, ища глазами герцога.
– Зачем он тебе понадобился? – повторил Рис.
Энтони посмотрел на друга.
– У меня к нему вопрос насчет инвестиций, – уклончиво ответил он. – Мне порекомендовали узнать его мнение по этому вопросу.
У Риса в глазах промелькнуло удивление.
– Насчет инвестиций?
– Ну да, – произнес Энтони. – Весьма деликатного свойства.
Ответ явно не удовлетворил приятеля.
– Понятно. Ну вот, сейчас спрошу у Вивиан.
Его супруга пробиралась через толпу, направляясь к ним. Когда Энтони увидел рядом с ней Селию, сердце у него учащенно забилось.
– Наконец-то, любовь моя. – Дэвид привлек жену к себе, не стесняясь проявлять при всех свои чувства. – Ты видела Маркуса? Он нужен Хэмилтону.
– Я пришла сказать, что они уехали домой, – с едва заметным ирландским акцентом ответила она. – Ее милость почувствовала недомогание. Полагаю, сейчас они уже дома.
– Ах вот оно что. Тебе не повезло, – обратился Дэвид к Энтони.
Энтони выдавил из себя улыбку и кивнул, сделав вид, будто это его нисколько не огорчило.
– Ну, тогда в другой раз.
– У вас был срочный вопрос, мистер Хэмилтон? – Селия подняла на него глаза.
На ней было платье, сшитое по последней моде, светло-голубое, в тон глаз. Скромность фасона рождала в Энтони страстное желание увидеть Селию без одежды. Чтобы ее стройную фигуру скрывали от его взгляда только рассыпанные по плечам золотистые волосы.
– Нет, это не срочно. Я могу подождать. – Но не слишком долго.
Что это будет за восхитительное зрелище для света: скандально известный повеса вздыхает по юной, неопытной девушке!
– Надеюсь, ее светлость скоро поправится.
Селия ласково улыбнулась ему:
– Я непременно передам, что вы пожелали ей здоровья.
Энтони кивнул. В следующее мгновение подошли две девушки и увели с собой Селию, оставив Энтони с Дэвидом Рисом и его супругой.
– Полагаю, небольшая задержка не сыграет отрицательную роль в судьбе твоих инвестиций.
Энтони, который задумчиво смотрел Селии вслед, рассеянно посмотрел на друга:
– Нет, я заеду к нему.
На следующее утро Энтони появился в Эксетер-Хаусе так рано, как это позволяли правила приличия. Дворецкий проводил его в кабинет герцога. Эксетер не слишком удивился, увидев Энтони. Может быть, Рис уже успел ему что-то сообщить.
– Здравствуйте, Хэмилтон, – поприветствовал герцог Энтони и жестом предложил ему сесть.
Энтони поклонился и сел, стараясь ничем не выдать своего волнения. Он решил сразу взять быка за рога и выпалил:
– Я пришел, чтобы испросить позволения ухаживать за вашей сестрой, леди Селией.
Брови герцога поползли вверх. Он был ошеломлен. Энтони вздохнул и продолжил:
– Я отдаю себе отчет в том, что моя репутация заставляет вас колебаться. Для меня это очень серьезно. Это не минутный порыв. Я знаю леди Селию с детства, и мне всегда она нравилась.
– Н-да… – протянул герцог, который, по всей видимости, был застигнут врасплох напором Энтони.
– Я знаю, что обо мне ходят сплетни и распространяются слухи, но в большинстве случаев это ложь. Я сделаю все, чтобы Селия была счастлива, и никогда не скомпрометирую ее.
– Мистер Хэмилтон…
– Я постараюсь наладить отношения с отцом. Любить мы друг друга не будем, но я ведь его единственный наследник. И добьюсь того, чтобы леди Селию приняли как будущую графиню.
– Мистер Хэмилтон…
– А мое финансовое положение… – Энтони сделал паузу, после чего стал говорить медленнее. – Ваша милость, игра в карты не моя прихоть. Для меня это источник дохода. Вот уже несколько лет я не получаю денежное содержание от графа. Мне пришлось искать средства к существованию. У меня есть вложения, хотя и весьма скромные, и я в состоянии содержать жену. А с ее приданым я перестану играть в азартные игры. – Энтони замолчал, ожидая, что скажет герцог в ответ.
– Мистер Хэмилтон, – сказал Эксетер, подавшись вперед и сверля его взглядом, в его глазах трудно было что-либо прочесть, – все это прекрасно, но вынужден сказать вам, что я недавно дал разрешение другому мужчине, который попросил у меня руки моей сестры.
До Энтони не сразу дошел смысл слов герцога. Такого поворота событий он не ожидал.
– Понятно… – медленно проговорил он после минутного молчания. Нанося визит герцогу, Энтони готов был защищаться, приводить факты в свое оправдание. Он даже был готов к отказу. Но ему не приходило в голову, что он опоздал. – И что она? Согласилась?
Герцог кивнул.
– Ясно. – Мгновение Энтони пытался осмыслить сказанное.
Он отдавал себе отчет в том, что Селия может не согласиться и отвергнет его. На одно сумасшедшее мгновение ему захотелось спросить, можно ли ему все равно подойти к ней – только затем, чтобы узнать, не приняла ли Селия предложение другого мужчины лишь потому, что он, Энтони, тогда еще не попросил ее руки, и не может ли она передумать.
Но Энтони понимал, что порядочность Селии не позволила бы ей поступить подобным образом. Если она отнеслась к кому-то благосклонно, значит, собирается выйти за своего избранника замуж. Само собой разумеется, у Селии и в мыслях не было принять в расчет Энтони Хэмилтона, повесу и распутника, карточного игрока, пользующегося дурной славой. Он не просто опоздал. Надо посмотреть правде в глаза: у него не было не единого шанса получить ее руку.
– Разумеется, – в конце концов пробормотал Энтони. – Желаю ей счастья.
Эксетер наклонил голову.
– Мне, право, очень жаль.
– Нет, – сказал Энтони, – не стоит ни о чем сожалеть. – Его улыбка была вымученной. – Надеюсь, вы ничего не скажете ей… об этом. У нее такое доброе сердце, что она тоже может расчувствоваться и пожалеть меня. – Он помолчал. – А я не хочу, чтобы Селия меня жалела.
– Я сохраню наш разговор в тайне от Селии и всех остальных, – сказал граф.
На лице у него было написано искреннее сочувствие.
– Благодарю вас. – Энтони поклонился и, быстро попрощавшись, вышел из комнаты.
За то короткое время, пока он находился в кабинете герцога, Эксетер-Хаус ожил. Энтони направился по коридору в главный холл. Мимо него сновали слуги с корзинками цветов. Он услышал, как его окликнули по имени, и, повернувшись, увидел Дэвида Риса, который направлялся к нему.
– Ну что, Хэмилтон, поймал в конце концов Маркуса?
– Да. Дом гудит, как пчелиный улей.
Дэвид поморщился:
– Намечается бал. Дамы заняты изготовлением гирлянд и составлением букетов. – Он показал рукой на открытую дверь, приглашая Энтони войти.
Энтони заглянул в комнату и увидел Селию.
Она сидела на диване, сплетая цветы в небольшие букетики, а перед ней лежала целая горка роз. Яркое утреннее солнце светило в окна, и ее локоны казались золотыми. Бледно-зеленое платье было усыпано лепестками. Она была похожа на богиню любви с полотен Боттичелли – такая же красивая и почти такая же недоступная.
Увидев ее, Энтони позабыл обо всем на свете и не слышал ничего из того, о чем говорил ему Дэвид.
– …разумеется, после свадьбы, – наконец донеслось до его ушей. – Розалинда уже решила, что это будет главным событием нынешнего сезона.
– Что? – переспросил Энтони, с трудом оторвав глаза от Селии и поворачиваясь к Дэвиду. – Что ты сказал?
– Селия выходит замуж за Бертрама, – повторил Дэвид. – Молодой бездельник, изворотливый малый, но моя мачеха заявила, что Селия выйдет замуж за того, кого выберет
