корзиной, а небо затягивали облака. Воздух был плотным и влажным. После жары природа жаждала дождя. Алек вспомнил о двух крепких лошадках в ее конюшне и снова прикинул, каким могло быть их финансовое положение.
— Как и я, — заметил он. — Но не в дождь.
Она ничего не сказала, и какое-то время они ехали в тишине. Молчание, знал Алек, способно творить чудеса. Нередко молчание можно использовать, как способ подтолкнуть кого-либо, чаще женщин, проговориться, особенно если у них что-то есть на уме. Взгляды, которые он время от времени бросал на нее, убеждали его в том, что это именно так. Об этом свидетельствовало и то, как она прикусывала нижнюю губу. В результате ее губы стали ярко-розовыми, влажными и очень заманчивыми. Он мысленно ругал себя последними словами, называл себя «жалким и бессовестным типом», который украдкой заглядывается на рот женщины и фантазирует насчет линий ее шеи.
— Майор Хейз, — наконец произнесла она, — я должна извиниться за тот день, когда вы первый раз появились в Бригхэмптоне. Я очень сожалею о своих действиях…
— Каких действиях, мисс Тернер?
— Обо всех, — пробормотала она.
Дорога круто свернула на запад, повторяя изгиб реки. Алек не придержал лошадь, и его спутница почти перегнулась через край кабриолета, чтобы только не коснуться его. Он гадал, было ли такое ее поведение продиктовано осторожностью или чем-то другим, и удивлялся, что его это заботит.
— Я не посчитал ваши действия обидными.
— Я боялась конокрадов, — пояснила она. — Но я не собиралась стрелять в вас.
— Никогда не поднимайте пистолет, если вы не готовы выстрелить из него.
— Я хотела только напугать того, кто мог бы украсть лошадей.
— Вы не взвели курок и стояли достаточно близко, чтобы я мог выбить пистолет из ваших рук, если бы захотел. Настоящий вор не испугался бы.
Она смотрела на него слегка удивленно.
— Вы совсем не испугались?
— Нет. — Ее интерес, смешанный с настороженностью и подозрительностью, был ему приятен. Алек не отрывал глаз от дороги, но все время чувствовал рядом с собой тепло ее тела.
— Вы часто оказывались под дулом пистолета?
— Я служил в кавалерии, мисс Тернер. Пистолеты, ружья, тяжелая артиллерия — все это стреляло.
— Да, конечно, — пробормотала она. — Я забыла.
— Откуда вам знать?
Он не удержался и посмотрел на нее. Она немного повернула голову, чтобы видеть его. Брови ее разделила тонкая линия, прядь каштановых волос выпала из-под шляпки. Алек понимал, что она формирует мнение о нем. Если она скажет, что не желает принимать от него помощь, у него не будет повода смотреть на нее.
Задание Стаффорда найти сержанта ему все равно придется выполнять, но уже без захватывающих встреч с мисс Тернер. Работать будет труднее и не так интересно. Поэтому не следовало провоцировать ее, а он ведет себя как человек, набивающий брюхо в предчувствии скорого голода. Она моргнула и отвела глаза.
— Я не знаю, — сказала она, снова глядя прямо перед собой. — Я знаю только, что вы офицер. Никогда не думала, что офицеры стремятся попасть под огонь.
Алек криво усмехнулся в ответ на этот выпад. У солдат бытовало такое мнение об офицерах, и некоторые из них оправдывали его, но только не он. Может быть, расскажи он ей, сколько раз он ходил в атаку под огнем французов, мисс Тернер стала бы лучше думать о нем.
— Могу я поинтересоваться, почему вы решили, что я собираюсь украсть лошадей?
— Ну… вы были в конюшне.
— Это так. Но я видел человека, выходящего из конюшни, который вел себя очень подозрительно. Может быть, он был вашим вором?
Она явно забеспокоилась.
— Вы, в самом деле, видели какого-то человека? — спросила она и покраснела. Она думала, что он соврал ей.
Он не стал больше ничего говорить, просто кивнул:
— Да. Крупный парень, он крался, явно желая остаться незамеченным, а потом скрылся в лесу. Мне кажется, это не ваш работник.
— Да, — пробормотала она. — Наверное, это был кредитор или человек, работающий на конюшне у мистера Бикфорда.
Кредиторы обычно входят через главную дверь и требуют денег. Алек добавил загадочного человека к перечню того, чем ему предстоит заняться.
— Непохоже, чтобы это был вор. В конце концов, день — странное время для кражи лошадей, вам не кажется?
— Поскольку я никогда не воровала лошадей, — сказала она, — я не могу знать, какое для этого нужно выбирать время.
— Советую после наступления темноты. Или во время ливня, тогда вас не будут преследовать. Конечно, лошадь в этом случае надо выбирать смирную, которая не испугается бури.
Она встревожено взглянула на него:
— Вы хорошо осведомлены в этом деле. Он встретил ее взгляд.
— Знания такого рода иногда могут пригодиться. Она попыталась отодвинуться от него.
— Не могу понять, почему лорд Хейстингс послал вас, чтобы помочь нам. Потому что на самом деле мы не нуждаемся в том, чтобы у нас крали лошадей.
— А я не могу понять, почему вы не хотите принять помощь. Может быть, вы раздумали искать своего отца?
Она открыла рот.
— Нет! Как вы могли подумать?
Он натянул вожжи, рывком остановив экипаж, отчего мисс Тернер откинулась на подушку сиденья, и повернул к ней лицо.
— Вы сообщили, что он покинул дом четыре месяца назад. Прежде чем обратиться к Хейстингсу, вы три месяца выжидали, а когда Хейстингс прислал вам, меня на помощь, вы, вместо того чтобы обрадоваться, каждый раз даете понять, что неприятно удивлены. — Она открыла, было, рот, чтобы запротестовать, но он положил руку на спинку сиденья и наклонился к ней. Чуть-чуть. Но она дернулась в сторону, прижимая к себе корзину, как свою спасительницу. — Подозрительному человеку могло бы прийти в голову, не на руку ли вам исчезновение вашего отца и не является ли ваше обращение с просьбой отыскать его просто способом скрыть, что вам лучше без него. Или, может быть, вы прекрасно знаете, где он… похоронен. — Он прошептал последнее слово, склоняя ее, нет, вынуждая ее выйти из себя и сказать то, чего он не знал.
— Что вы за человек, если говорите такое? — запинаясь, произнесла она. — Это ужасно!
Его взгляд блуждал по ее лицу, он почти ощущал ее кожу под своими пальцами. Ему потребовалось крепко зажать вожжи в кулаке, чтобы удержаться и не дотронуться до нее. Это оказалось очень плохой идеей, потому что в результате ей пришлось придвинуться к нему. А ему с самого начала следовало бы держаться подальше от нее, с первого момента, как только он увидел ее.
— Для этого есть основания, — ответил он. — Нередко самые ужасные предположения оказываются верными.
Она облизнула губы.
— Не в нашем случае. Я потрясена тем, что вы могли так подумать.
Он поднял брови и выпрямился на сиденье.
— Разве я сказал, что подумал это? Я никогда не жду ответов на такие вопросы.
— Тогда почему вы об этом заговорили? — гневно спросила она. — Мы уж точно не нуждаемся в помощи тех, кто способен на такие умозаключения!
