В ее тоне он уловил холод. Он понимал, что должно пройти немало времени, прежде чем они привыкнут друг к другу. Но сейчас это его задело.
— Я хорошо знаю, Джулия, сколько лет прошло. Она фыркнула.
Алек налил себе кофе.
— Я не считаю, что ничего не изменилось. И готов тебя выслушать. Говори, что думаешь.
— Что я могу сказать блудному сыну, наконец, вернувшемуся в отчий дом? Нашему воскресшему Лазарю? После того, как мама оплакала его, даже не имея возможности узнать, где его могила? Что любопытного я могу сообщить тебе, если последние пять лет тебя, совсем не интересовали наши чувства и наша боль? — Ее язвительный тон задевал его гораздо больше, чем что-либо другое.
Он сделал глоток. Горячий и крепкий, этот кофе был лучший, из того, что ему доводилось пить в последнее время. Раньше он, не задумываясь, отплатил бы Джулии ее же монетой. Детьми они были одинаково вспыльчивыми. Став взрослым, он научился контролировать себя. Тайному агенту просто необходимо уметь скрывать свои мысли и чувства.
— Конечно. Прости, что я проявил интерес.
— Я уверена, это быстро пройдет.
— Джулия, мне еще раз извиниться?
— За что? — Она повернулась к нему и широко раскрыла глаза, изобразив крайнюю степень удивления.
— Я вернулся домой не затем, чтобы пререкаться с тобой, — выпалил он помимо своей воли. — Что ты от меня хочешь?
— Ничего, совсем ничего!
— Понимаю.
— Неужели? — Она покачала головой. — Когда мы считали тебя умершим, было намного легче. — Алек замер. Лицо Джулии сделалось мертвенно-бледным, но она вздернула подбородок и с вызовом смотрела на него. Она не отрекалась от своих слов. Родная сестра, девочка, которая когда-то обожала, поддразнивала его и писала ему в Испанию слезные письма, хотела, чтобы он был мертв.
Алек осторожно поставил чашку и вышел из комнаты.
Он был потрясен. У него было такое чувство, будто его преследовали демоны зла. Он взял длинноногую и спокойную лошадь Фредерика, которая просто летела по холмам и лугам Пенфорда. Когда Алек, наконец, остановился высоко на холме, лошадь была в мыле и так же, как он, тяжело дышала.
Он легко соскочил с лошади. Последние годы ему нечасто доводилось ездить верхом, но он не утратил сноровку и уверенно держался в седле.
Когда он взобрался на последний холм, его память услужливо подбросила ему воспоминание о другом подъеме на холм, когда вокруг свистели французские пули, а земля сотрясалась от разрывов артиллерийских снарядов. В руке у него была сабля, вокруг шла кровавая битва, и он представить себе не мог, что будет дальше. Каким же он был глупцом.
Алек намотал поводья на руку и пошел рядом с лошадью, давая остыть после скачки. Он теперь редко вспоминал то время, когда служил в армии. Та жизнь никак не была связана с его настоящим. Обернувшись, он окинул взглядом зеленеющие земли Пенфорда, его наследство, дом. Этот вид не вызвал в его душе никакого отклика. Точно так же он мог осматривать любой другой живописный участок земли в Англии, Бельгии или далекой Америке. Слишком долго он был никем — ни офицером, ни джентльменом, ни самим собой, то есть Александром Хейзом, а только Алеком Брэндоном, тайным агентом, живущим под чужим именем. Сейчас ему трудно было понять, кто же он на самом деле.
Лошадь сопротивлялась, тянула шею к траве. Алек отвлекся от мыслей о прошлом и вернулся к действительности. Нужно выполнить задание Стаффорда — сейчас это дело представлялось ему более привлекательным по сравнению с тем, что ждало его в Пенфорде. Потрепав лошадь по холке, он направился к жилищу Тернера.
Сержант Тернер арендовал Бригхэмптон, скромное поместье в нескольких милях от Пенфорда. В действительности это была скорее ферма, чем поместье, однако Алек заметил, что поля, по которым он двигался, выбрав короткий путь, в стороне от главной дороги, выглядели запущенными. Не заметил он, чтобы на них кто-нибудь работал, — это знак беды. Кто станет арендовать ферму, такую как Бригхэмптон, и не заниматься землей? Когда он подъехал ближе к дому, то обратил внимание и на другие признаки упадка — от переросших кустов вдоль аллеи до криво висящих ставен.
Дом был расположен у небольшой рощицы, типичный сельский дом. Позади дома располагались приземистая конюшня и несколько других хозяйственных построек, а также большой, совсем не ухоженный огород. По другую сторону рощицы тянулся большой луг с пасущимися на нем овцами. Судя по всему, до какого-то времени дела у сержанта шли очень хорошо. Может быть, он и не намеревался заниматься землей. Алек отметил еще несколько деталей, помогающих составить представление об исчезнувшем человеке и обстоятельствах его исчезновения, прежде чем выслушать его родственников.
Так, его внимание привлекло довольно странное зрелище. Из конюшни, крадучись, вышел мужчина. Потому, как он все время озирался, было ясно, что он скрывается, это был очень крупный, ширококостный мужчина, с длинными руками, которые он держал прижатыми к телу. Кепка была низко надвинута на лоб. Его лица Алек не видел. Когда мужчина скользнул за угол конюшни, Алек на лошади последовал за ним. Это мог быть слуга, увиливающий от своих обязанностей… Но интуиция подсказывала, что это не слуга, не похоже. Лучше проверить, чем упустить что-то важное.
К тому времени как Алек завернул за угол, этот человек исчез среди деревьев. Алек поехал, было, следом, но деревья росли довольно плотно, и он напрасно вглядывался в лесную чащу. В ветвях деревьев пели птицы, кролик шмыгнул под упавший ствол, но подозрительного человека нигде не было видно. Алек повернул лошадь обратно к конюшне, гадая, что там мог делать скрывавшийся.
Конюшня была непритязательной. В стойлах обнаружились две лошади, жующие сено, остальная часть конюшни пустовала и, похоже, никак не использовалась. Алек медленно и осторожно прошелся по ней, заглядывая в пустые стойла, во все углы, пытаясь понять, что делал здесь человек, скрывшийся в лесу. Конюшня была совершенно обычной, достаточно чистой, хотя почти пустой. Он не увидел никаких следов причиненного вреда или какого-либо злого умысла. Этот человек не мог унести никакой крупной вещи. Но если он не вор и не вандал, то кто он?
Занятый своими размышлениями, Алек не сразу услышал шорох шагов, но отреагировал на голос за спиной:
— Могу ли я чем-то помочь вам, сэр?
Алек медленно развернулся, настороженный тоном, каким был задан вопрос. В голосе звучало холодное презрение. Его взгляд в первую очередь упал на пистолет в поднятой руке, дуло которого было направлено прямо ему в грудь. Он уже видел направленные на него пистолеты, не раз они выстреливали, пусть не с такого близкого расстояния, и научился справляться, с первым побуждением уклониться и искать укрытия. Гораздо благоразумнее подготовиться к ответному действию, как только представится такая возможность… А она наверняка представится, понял он, и перевел взгляд на лицо женщины.
Она была высокой, изящной и достаточно молодой. Ее лицо, имеющее форму сердечка, обрамляли длинные пряди каштановых волос, выбившихся из узла выше затылка. Тяжелый пистолет чуть дрожал в ее руке, но глаза — прекрасные, цвета корицы с примесью золота и янтаря — смотрели спокойно и твердо. Очень интересная особа. В Алека еще никогда не стреляла женщина.
— Возможно, — ответил он. — Я ищу сержанта Джорджа Тернера.
Она вскинула голову.
— Он живет не в конюшне. Может быть, подъезжая, вы обратили внимание на дом?
Его губы дрогнули.
— Разумеется. Но я видел человека у конюшни и подумал, что это мог быть он.
— Однако я уверена, что он предпочел бы принять вас в доме.
— Не сомневаюсь. Простите меня. Тогда я иду к дому. Она колебалась.
— Его нет дома, в настоящее время он отсутствует. Алеку это было известно, но он хотел знать, что скажет она.
— А когда его можно будет застать? На этот раз она рассвирепела.
— Когда он вернется, я ему не сторож.
