Когда Вики позволила Майку Селуччи вернуться в свою жизнь, тем самым она впустила в нее и полицию. Она просто должна была научиться жить с этим.
Он кивнул, лицо его выражало крайнее изнеможение и ничего другого. Вики почувствовала, что часть груза свалилась у нее с плеч. Или Майк понял, или слишком устал, чтобы устраивать сцену. Так или иначе, она могла скрыть свои чувства. Вики нагнулась и взяла у него пустую кружку.
— Когда в последний раз ты спал?
— Вчера.
— Ел?
— Ну-у… — Селуччи нахмурился и потер глаза.
— Настоящую еду, — допытывалась она — Не какую-нибудь ерунду из коробки, обсыпанную сахарной пудрой.
— Не помню.
Вики покачала головой и прошла в кухню.
— Сначала сандвич, затем сон. Тебе придется смириться с холодным ростбифом, потому что это все, что у меня есть. — Накладывая мясо на хлеб, она усмехнулась. Это было почти как в старые времена. Они пришли к соглашению, она и Селуччи, еще годы назад, когда начинали жить вместе: если они не смогут позаботиться о себе сами, один из них сделает это для обоих.
—
—
— И
И если важно иметь кого-то понимающего, когда все делается правильно, не менее важно и то, чтобы кто-то понимал, когда все катится к чертям. Кто не задает массу глупых вопросов, на которые не существует ответов, или своим сочувствием только посыпает солью рану, нанесенную неудачей.
Кто-то просто делает сандвич и стелет постель, после чего уходит, в то время как последний набор чистых простыней становится смятым и потным.
Шестью часами позже Селуччи, спотыкаясь, вышел в гостиную и затуманенным взором уставился в экран телевизора.
— Какая подача?
— Заканчивается четвертая.
Он повалился на единственное оставшееся свободным кресло.
— Какой счет? — спросил Майк, почесывая волосы на груди.
— Игра продолжается, придурок, как ты прекрасно знаешь, и это пока не игра на скорость.
Его желудок громко пожаловался, заглушая крики ликующей толпы в конце первого перерыва.
— Как насчет пиццы?
Вики бросила в него телефонный аппарат.
— Это моя территория, значит, заказываешь ты.
Одинокий ломтик пиццы оставался в коробке, и «Сойки» изловчились завладеть игрой и упорно вели к победе, когда она сказала ему, что направляется в Лондон.
— В Англию, что ли?
— Нет, в Онтарио.
— Новое дело?
— Угадал.
— Какое?
— Ну, это настоящая серьезная работа. Я не могу рассказать тебе все сейчас. — «Я разыскиваю лицо или группу лиц, участвовавших в расстреле пулями из серебра нескольких вервольфов, семья которых занимается овцеводством на своей ферме». — Возможно, позже. — «А может быть, через миллион лет… »
Селуччи нахмурился. Вики явно что-то скрывала. Он всегда это видел.
— Как ты собираешься добраться туда? Автобусом? Поездом? — Вытянув ногу, он толкнул ее в бок голой пяткой. — Или побежишь трусцой?
Она фыркнула:
— Я из тех, которых носят на руках.
Майк невольно втянул живот.
Вики улыбалась, пока он старался принять вид, что не делал ничего подобного, явно пытаясь расслабиться. «Жаль, — подумала она, — потому что сейчас он снова станет раздраженным».
— Генри подвезет меня завтра вечером.
— Генри? — Селуччи постарался, чтобы в его голосе не были слышны эмоции. Конечно, она имела полное право проводить время с кем пожелает, но было что-то в этом Генри Фицрое, что совершенно определенно не нравилось Майку. Осторожное расследование не выявило ничего, что могло бы заставить его изменить свое мнение, — говоря точнее, оно вообще ни к чему не привело. — Он участвовал в том деле, не так ли?
Дело, которое вела Вики и в котором участвовал Фицрой, закончилось тем, что ее нашли полуживой у ног чудища — потом ему объяснили, что это был демон, — которого запросто можно было бы снимать в фильме ужасов, причем «только для взрослых».
Вики поправила очки. Как много можно было бы рассказать ему…
— Он знаком с теми людьми, на которых я работаю.
— Останется ли он там, когда подвезет тебя? — Правильно истолковав нахмуренные брови подруги, он добавил: — Успокойся. Ты знаешь, и я знаю, сколько неприятностей приносит штатский, если ввязывается в дело. Я просто хотел быть уверенным, что ты не станешь сама себе усложнять жизнь.
Майк мог видеть, что она не была убеждена в чистоте его помыслов. Ну как же, крутая.
— Прежде всего, Селуччи, попытайся запомнить, что теперь я тоже — гражданское лицо. — Он фыркнул, и Вики сердито взглянула на него. — Во-вторых, он просто подвезет меня и расскажет о некоторых сопутствующих обстоятельствах. Он не станет вмешиваться.
«Я не хочу тебе об этом говорить, но Генри будет помогать. Мы будем работать вместе». Вики действительно не хотела, чтобы Майк Селуччи знал об этом, по крайней мере, пока она сама не определила своего к этому отношения. Кроме того, это потребовало бы объяснений, которые ей не хотелось давать. И если она хочет работать с кем-то, то это не его собачье дело — с кем она хочет и будет работать.
Селуччи прочел последнюю мысль по ее глазам и понял ее почти правильно.
— Я думал о твоей работе, а не о сексуальной жизни, — проворчал он, выпивая последний дюйм тепловатого пива, остававшегося в бутылке. — Перестань возиться с такими людьми, Вики. Не трать на них свой ум.
— Мой ум? — наступила очередь фыркнуть его подруги. Она выбралась из кресла, поморщившись: потная кожа отделялась от винила с неприятным рвущимся звуком — Я не поднимала этого вопроса. Но видя, как ты…
Он воспринял ее следующий ход как отвлекающий, как попытку отвлечь его внимание от Генри Фицроя. Пока продолжался этот маневр, все было очень даже неплохо, и он решил, что протестовать, пожалуй, не стоит. Было еще предостаточно времени, чтобы позже провести еще одно небольшое расследование на предмет этого таинственного мистера Фицроя.
На полпути в спальню Селуччи спросил с насмешливой серьезностью — или так близко к ней, как смог, учитывая затруднение с дыханием, которое он сейчас испытывал:
— А как там насчет игры?
— Наши на две пробежки впереди, у них в запасе полтора розыгрыша, — пробормотала Вики. — Не сомневаюсь, что они смогут победить и без нашего участия.
