сегодня?
Она пожала плечами:
— Мне просто стало интересно, вот и все. Например, если бы ты весь уик-энд лопал драконьи погадки, то увидел бы меня такой, какая я на самом деле. Но, судя по всему, ты этого не делал. А кроме того, ты мне нравишься, — добавила она. — Ты — тощий, хилый и жалкий, и у тебя чертовски странные представления о женщинах, но ты напоминаешь мне брата. Дядюшку Альфа, мир его праху. Если избавить тебя от этого обезьяньего костюма — вылитый Альф, когда он был в твоем возрасте.
— Понимаю, — сказал Пол. — А что же с ним случилось?
— Так, убили. — Она щелкнула языком. — Большинство нас рано или поздно убивают. Мы любим играть в жестокие игры, когда весь дом остается нам.
— Ох! — вырвалось у Пола. — Извините. Мои соболезнования.
— Да пошел ты. Ты считаешь нас отвратительными и гадкими. Но это ничего, мы про вас то же самое думаем. Кроме тебя. Ты милый.
'Отлично', — подумал Пол и к чести своей сумел не передернуться, пусть даже его сдержанность не имела особого смысла.
— Спасибо, — сказал он вслух. — Наверное, мне лучше пойти поработать.
— Спешить некуда, — ответила она. — Да ладно, брось, меня ты не обманешь. Тебе больше всего на свете не хочется до конца дня сидеть у себя в кабинете. В одном помещении с ней. Вот и говори после этого про неловкие ситуации.
— Вы правы, — сказал Пол. — Но что мне остается?
— Пожалуй, ничего. — Гоблинша снова усмехнулась. — Стояла тут на пороге, свеженькая, как солнышко. Она мне не слишком нравится: расхаживает с видом изголодавшегося котенка, но точно знает, с какой стороны бутерброд маслом намазан, помяни мое слово. Ах да, и вот тебе совет. Что бы ты ни делал, не смотри на ее шею. С правой стороны, приблизительно в двух дюймах от уха. — Она нахмурилась. — И вы еще нас животными считаете. Там, откуда я родом, только попробуй такое отколоть, тебе живо горло вырвут. На сей раз Пола действительно передернуло.
— Лучше бы вы мне этого не говорили.
— Ну да, ну да, Деннис вечно твердит, что если бы только я в юности устроилась на дипломатическую службу, у нас было бы полно всяких интересных войн. Но у нас в те времена карьеры для женщин были не в чести, да и сейчас старики рожи корчат. Ну и пошли они, если хочешь знать мое мнение.
— Верно, — согласился Пол. — Но мне лучше идти. Приятно было, м-м-м... поболтать.
— Лжец. — Рассмеявшись, она перебросила через изящное плечо волну золотых волос. Пол принял твердое решение не есть оставшихся драже по понедельникам, средам и пятницам.
— Тогда беги, — кивнула она, — но если тебя начнет тошнить от скуки, или атмосфера в кабинете станет совсем уж невыносимой, вот тебе совет. Ты ведь не только горошины нашел в ящике стола, правда?
Пол нахмурился:
— Прошу прощения?
— Если забыл, пойди и посмотри. Инструкции довольно простые, но если понадобится помощь, просто спроси. Вот только на твоем месте я не упоминала бы про это нашему Деннису. И если уж на то пошло, вообще кому-либо из партнеров. Они иногда слишком нос задирают, когда доходит до таких вот штуковин.
Пол вспомнил одну из вещей, обнаруженных в его ящике рядом с горошинами.
— Вы говорите про длинный степлер?
Она покачала головой и ткнула пальцем: степлер лежал рядом с ней на столе.
— Приятного тебе дня.
Идя по лестницам и коридору, Пол размышлял: 'Тетя Пэм и дядя Альф, и матушка мистера Тэннера Рози. Господи, мать его, Иисусе!' Тут он добрался до двери своего кабинета. Их кабинета. Проклятие!
Когда он вошел, Софи подняла глаза, потом тут же повернула голову. Даже к лучшему, что он видит ее только в профиль, слева. Сев за свою сторону стола, он уставился себе на руки.
— С минуту назад приходила Джулия, — тихо и неловко сообщила Софи. — Оставила нам еще несколько вот этих.
Распечатки. Пол даже представить себе не мог, что будет рад увидеть высокую стопу этих ужасных бумажек, но в то мгновение они показались ему столь же желанными, как охотничья хижина в буран. Схватив свою часть, он взялся за работу с таким пылом, будто от этого зависела сама его жизнь.
— Хорошо провел уик-энд? — спросила Софи.
— Нормально, — буркнул Пол. — А ты?
Он не собирался этого говорить, как-то само собой выскользнуло, точно кошка, извернувшаяся в щелку приоткрытой двери.
— Отлично, — пробормотала она. — На самом деле мы...
— Вот и хорошо, — оборвал Пол. — Послушай, если ты не против, мне бы хотелось побыстрее их обработать. Чем скорее с этим покончим, тем скорее нам дадут что-нибудь еще.
— Хорошо, ладно, — прошептала она. — Я просто... Он поднял глаза:
— Что?
— Не важно. — Ее левая рука зажала правую сторону шеи, будто ее только что укусила оса. — Потом расскажу.
— Ладно.
Работа, расчудесная тупая работа, сложная ровно настолько, чтобы не давать воли мыслям, но чисто абстрактная, ни к чему не привязанная. Пока время мучительно тянулось до ленча, бывали секунды, когда Пол напрочь забывал про человека всего в нескольких футах от него по другую сторону стола: поразительно, но, по-видимому, возможно — так дураки строят свои селения на склонах вулканов. Стрелки на часах показали час, и у нее хотя бы хватило сочувствия уйти на ленч.
— Ты идешь? — спросила она, вставая. Проклятие, ее слова прозвучали так, словно она почти хотела, чтобы он с ней пошел.
— Нет, — ответил он. — У меня есть сандвичи. А кроме того, я смогу еще немного этого хлама разгрести.
— Ладно, — кивнула она. — Тогда до встречи.
Он не ответил, и дверь за ней закрылась. Тут Полу показалось, что теперь уже безопасно поднять голову и отъехать со стулом от стола. Работа хороша в свое время, но таблиц он насмотрелся столько, что на целую жизнь хватит плюс на несколько десятков реинкарнаций в придачу.
'В ящике стола ты ведь не только драже нашел, помнишь?' Да, теперь он вспомнил. Забавный картонный тубус, а в нем резиновая или пластиковая штуковина. Вынув тубус, он положил его на стол и, осторожно касаясь кончиками пальцев, несколько раз перевернул.
По справедливости штуковину следовало бы вернуть в хранилище, — если, конечно, предположить, что это та самая, которую он нашел, когда составлял опись. Пол нахмурился. В дурацкой штуковине было что-то почти знакомое, словно он когда-то знал, что это такое. 'Инструкция', — вспомнилось ему. Гоблинша ('Называй меня просто Рози') говорила что-то про инструкцию. А ведь он как будто ничего такого не видел. Но когда Пол выудил свернутый пластик, следом за ним выпорхнул и приземлился на стол крохотный клочок очень тонкой бумаги. Там было что-то написано крошечными буквами, которые он ни за что не сможет прочесть...
Нет, сможет. Пришлось поднести листочек к самому кончику носа, но чем больше Пол на него щурился, тем проще становилось читать.
