стране, иногда давая по два концерта в день. Казалось, ничто не может помешать ей стать звездой номер один российской эстрады. Сильная и здоровая, как молодая шпалоукладчица, Воронец вдохновенно работала на износ и даже не подозревала, что в природе существует такая малоприятная вещь, как эффект маятника. Не подозревала до тех пор, пока не столкнулась с ним лицом к лицу.
Однажды, выбежав на сцену под восторженные вопли зрителей, и услышав звуки заводившей ее с полоборота музыки, певица вдруг с ужасом поняла, что не чувствует ничего, то есть
Эффект маятника заключался в том, что после предельного эмоционального возбуждения непременно наступает эмоциональный спад. Молодость и увлеченность работой в течение нескольких лет помогали Ладе быстро и без особых затруднений преодолевать эмоциональные спады. Искусственно накручивая себя на концертах до нужной кондиции, певица не догадывалась, что собственными руками подталкивает себя к грани, за которой начинается нервное истощение.
Теряя контроль над собой, Воронец провоцировала скандалы уже не в рекламных целях, а потому, что была не в силах сдерживать себя. Сначала помогал алкоголь, но его эффекта хватало ненадолго, а утренние похмелья становились все более затяжными и мучительными. Состояние эмоционального спада плавно переросло в депрессию, выбраться из которой Ладе удавалось лишь с помощью кокаина и героина. Именно тогда она и познакомилась с Максином Лизоженовым.
Певица подошла к музыкальному центру и нажала клавишу замены диска. Расчлененка ей надоела. Хотелось чего-либо покруче. Место «Dismember» занял «Dark Throne». Теперь из динамиков зазвучала песня «Восход солнца».
Теперь ее начало тошнить. Только этого не хватало. Через два часа – репетиция, надо готовиться к записи нового альбома. Одна маленькая понюшка марафета – и все неприятности позади. Проблема состояла в том, что вчера она использовала последнюю дозу и сдуру не заказала новую порцию товара. Завязать, видите ли, решила. А как же репетиция? А альбом? Главное сейчас – выпустить новый альбом. Ни в коем случае нельзя сбавлять темп. На ее место рвутся сотни юных и голосистых провинциальных девочек, готовых лечь хоть под самого черта, лишь бы пробиться наверх. Стоит «выпасть из обоймы» хоть на месяц – и тебя забудут. Она не позволит забыть о себе. Уж лучше смерть.
«Последний раз. Это будет последний раз», – подумала Лада, и, сняв телефонную трубку, набрала номер Максима Лизоженова.
Выгрузив купленные продукты в холодильник, Денис поставил чайник на огонь, бросил в кастрюлю четыре кампомосовских сосиски и в предвкушении долгожданного завтрака, плавно переходящего в обед, блаженно вздохнул и сглотнул заполнившую рот слюну.
Как всегда бывает в таких случаях, вода в кастрюле закипала на редкость медленно, словно издеваясь над изголодавшимся журналистом.
В надежде ненадолго отвлечься от голодных спазмов в желудке, Зыков включил радио, настроенное на волну «Эха Москвы».
– Сегодня ночью неподалеку от платформы Рузаевка был обнаружен труп члена Государственной Думы генерала Романа Анатольевича Красномырдикова, – донесся из динамиков голос диктора. – Генерал был убит ударом топора в верхнюю часть спины, перерубившим ему позвоночник. Убийство известного военного и политического деятеля поставило в тупик как милицию, так и сотрудников ФСБ. Официально никаких версий пока не выдвинуто. Стандартное предположение о заказном убийстве в данном случае вызывает обоснованные сомнения. До сих пор топоры не входили в арсенал профессиональных киллеров.
Генерал был вооружен пистолетом Макарова, но не воспользовался им. По предварительным данным не было обнаружено никаких следов борьбы. Преступник просто ударил генерала топором. Сомнительно, чтобы Роман Красномырдиков подпустил к себе незнакомого человека, да еще спокойно повернулся к нему спиной.
Изголодавшийся Денис слушал вполуха, ожидая, когда зазвучит музыка.
Пятиминутный выпуск новостей закончился, и комнату заполнили бодрые звуки рок-н-ролла. Музыку кантри и рок-н-ролл Денис не переносил. Он поморщился и переключился на «Радио Ностальжи», транслирующее французский шансон.
От дна кастрюли отлепились первые робкие пузырьки. Их становилось все больше. Сосиски закружились в бурлящей воде, как бревна разбитого на каменистом пороге плота.
Поглощенный созерцанием предсмертного танца сосисок, голодный Денис не сразу врубился в только что услышанную новость.
Генерала Красномырдикова убили! Вот это да!
– Пять, четыре, три, два, один, – повел Зыков обратный отсчет.
При слове «ноль» он выключил кастрюлю и, цепляя сосиски вилкой, переложил их на тарелку.
Черный хлебушек, немного горчички, потеющий на срезах свежий хрустящий огурец, разрезанный вдоль и слегка присыпанный мелкой солью, зеленый лучок… Вот это называется блаженство!
Сосущее чувство голода отступало, сменяясь ленивым расслабленным благодушием сытого и довольного жизнью человека. В состоянии сладостной послеобеденной прострации Денис любил представлять ожидающее его блестящее будущее. В такие моменты его мечты были окрашены в мягкие розовые тона. Однако сегодня думать о будущем Зыкову почему-то не хотелось. Его мыслительный процесс снова переключился на погибшего генерала.
Значит, Красномырдикова убрали, как, впрочем, и многих других умников, пытавшихся урвать сладкий и денежный кусок российского политического пирога. Что там они говорили про топор? Кажется, генерал был вооружен, и тем не менее спокойно повернулся спиной к убийце. Темная история. Роман Анатольевич был не из тех, кто беззаботно подставляет спину вооруженному топором человеку. Или убийца прятал топор под пальто, как Раскольников? Сомнительно. Лето. Тридцатиградусная жара, лишь слегка спадающая к ночи. Нет, раскольниковский вариант отпадает. Любопытная история. Из этого дела мог бы получиться сенсационный материал, если, конечно, удастся отыскать убийцу.
Зыков вздохнул, представив, как он, оставив в дураках милицию и ФСБ, в одиночку раскрывает преступление, докапываясь до ужасной правды. Его имя становится известным всей стране. Он дает интервью толстым глянцевым журналам и выступает по телевидению. Он держится скромно, но в то же время с достоинством знающего себе цену профессионала. Вживаясь в созданный воображением образ, журналист все больше вдохновлялся.
Пересилив послеобеденную лень, Денис встал из-за стола, подошел к зеркалу и, слегка приподняв подбородок, придал своему лицу выражение загадочной мужественности. Этакий одинокий волк, неподкупный рыцарь пера, отказавшийся разменивать свой талант на тошнотворные заметки для «желтой прессы».
«А я бы неплохо смотрелся на экране», – подумал Зыков.
Высокий лоб, выразительные темно-карие глаза, правильные черты лица, коротко подстриженные блестящие черные волосы… Возможно, ему даже предложили бы стать ведущим своей собственной программы, посвященной глубокому и тонкому анализу российских криминальных структур.
Зыкову показалось, что он чувствует на своем лице обжигающий свет софитов. «Три, два, один…» – считал оператор. Камера включена. Он в прямом эфире. Многомиллионная аудитория смотрит на него и с замиранием сердца ждет его слов…
