основании, упала и пролила кислоту. Видишь, здесь даже пятно осталось. С тех пор рузаевцы называют этот обелиск памятником Зое с кислотой.
– Веселая у вас здесь жизнь, – заметил Денис. – И часто у вас случаются такие представления?
– По несколько раз на дню, – пожала плечами Катя. – Замдиректора всегда гоняется за директором.
– Странно это как-то, – удивился Зыков. – Почему же тогда директор ее не уволит?
– Потому что Зоя обеспечивает ментовскую крышу. Вусмерть упаивает ментов в сауне. Ты не поверишь, но она запросто может перепить целый взвод омоновцев, не говоря уже о хиляках из ОБХСС. Она недавно одному обэхаэсэснику голову проломила, насилу спасли. Роковая женщина. И магазин роковой. Знаешь, какой у него номер? 666. Число Антихриста.
– И ее не посадили? – удивился Денис.
– Кого? Зою? Ты что! Такую не посадят. И вообще, она не нарочно. ОБХСС пришло делать контрольную закупку. Ну, как водится, напились все вдребадан – и дирекция, и продавцы, и обэхаэсэсники. Сначала в баре при магазине пили, а потом в подсобку перешли. Тут в Зое бес и взыграл. Она крикнула: «Держите бабочку» – и прыгнула на руки тому парню. Обэхаэсэсник высокий был и тощий, а Козлодемьянская как- никак центнер с гаком. Парень сдуру ее подхватил, да вместе с Зоей и рухнул. Ей ничего, она сверху была, а он о напольные весы голову раскроил. Череп треснул, швы пришлось накладывать, но ничего, обошлось, потом они с Зоей даже любовь крутили.
– С ума сойти, – восхитился Денис. – А откуда ты все это знаешь?
– У меня на площадке их продавец собаку тренировал. Сенбернара-эпилептика. Я потом ему частные уроки давала, а заодно и отоваривалась в магазинчике по блату. Он по совместительству бандит синяевской мафии.
– Кто бандит? – опешил Денис. – Сенбернар-эпилептик?
– Да нет. Бандит – продавец. А сенбернар так ничему и не научился. Он все время лежит, как тряпка, когда не ест, а потом у него начинается припадок, и он выскакивает в окно, высаживая оконную раму. Поэтому у Глеба на всякий случай всегда несколько запасных рам со стеклами припасено. Пес одну высадит, он другую вставит.
– Глеб – это бандит-продавец? – на всякий случай уточнил Зыков.
– Продавец, – кивнула Серова. – А пса-эпилептика зовут Маузер. Полный идиот, но Глеб его обожает. Говорит, что Маузер чем-то напоминает ему Психоза.
– Ты имеешь в виду авторитета синяевской мафии?
– А кого же еще? Магазин под Психозом торгует. Идеальная крыша. И менты, и бандиты.
Денис потряс головой. На него свалилось слишком много информации.
– Наверняка эти ребята из магазина много чего знают про генерала, – задумчиво сказал он. – Как-никак, Красномырдиков был их соседом. Наверняка и в магазин заходил. Ему перед выборами необходимо общаться с народом. Раз у вас с Глебом хорошие отношения, может, расспросишь его? Вдруг удастся что-либо выведать?
– Не получится. И не мечтай, – покачала головой Катя.
– Почему? Это опасно? Глеб не любит лишних расспросов?
– Опасно для здоровья, – усмехнулась девушка. – Чтобы что-то выведать у Глеба, мне придется с ним выпить, иначе душевного разговора не получится, а я, к сожалению, непьющая.
– А без выпивки нельзя? – жалобно поинтересовался Денис.
– Исключено. Кстати, в какой газете ты работаешь?
Зыков замялся.
– Вообще-то я внештатный корреспондент «Мега-СПИД-Экспресс».
– Да ты что! Серьезно? И под какой фамилией ты пишешь?
– Жора Турецкий, – смущенно потупился Денис.
– Вот это да! А ведь я тебя читала! Это же ты написал статью «Старушки-лесбиянки ведут учет вологодских собачек»?
– Господи! Неужели ты читаешь эту муру? – сморщился Зыков.
– Ты что! Это же здорово! Уж лучше читать про вологодских собачек, чем про нудные разборки между думскими фракциями. А постоянное место работы у тебя есть?
– К сожалению, нет, – вздохнул Денис. – Не представляешь, как мне надоело строчить похабные статейки для «Мега-СПИД-Экспресса». Если я раскрою убийство Красномырдикова, это откроет мне дорогу в большую журналистику. Я хочу заниматься глубокими и серьезными социальными исследованиями. Взять тех же синяевских бандитов. Написаны уже десятки книг об их преступлениях, но это – лишь внешняя сторона их деятельности. Все убеждены, что это безжалостные звери и подонки, но ни один журналист еще не показал их изнутри, их настоящее, человеческое лицо. Они ведь тоже люди, такие же, как мы, но по какой- то причине выбравшие криминальный путь. Знаешь, мне бы хотелось внедриться в их среду, понять их и написать нечто более глубокое и убедительное, чем «Синяевская братва» Вениамина Сукина или «Щупальца синяевского спрута» Арнольда Блатоватого.
А менты! Представляешь, какая это благодатная тема? С легкой руки писателей и киношников менты в сознании россиян ассоциируются или с образцово-показательной Анастасией Каменской, или с честно живущими на одну зарплату сусально-бравыми операми из сериала «Улицы разбитых фонарей». Разве настоящие менты такие?
– Нет, – покачала головой Серова. – Не такие. Уж я на них насмотрелась. Воруют и продаются – но в разумных пределах. По-своему милые люди. Они же не виноваты, что у них такая жизнь. Нервотрепка и риск – как у бандитов, а материальных стимулов – никаких. Явная несправедливость. Вот бедняги и крутятся, чтобы выжить. Кстати, я бы на твоем месте на территории Рузаевки не упоминала, что бандиты – это безжалостные звери и подонки. Я с ними на площадке общаюсь. Когда они не на работе, это вполне нормальные ребята, и собак дрессируют ответственно – не то, что менты. Вообще-то между ментами и бандитами есть что-то общее, только пока не могу понять что.
– Вероятно то, что и те, и другие имели несчастье родиться в России, – пожал плечами Денис.
– А знаешь, у меня идея! – неожиданно встрепенулась Катя. – Это разом решит все твои проблемы. Ты выведаешь все, что возможно, о смерти генерала, а заодно близко пообщаешься с ментами и бандитами. Но учти – придется пить. И возможно, много пить.
– Какая идея?
– В магазин требуются лоточники. Я могу порекомендовать тебя Глебу. Деньги платят хорошие. За день торговли выходит где-то средняя месячная зарплата, плюс деньги от обвеса. Только имей в виду – половина денег идет в общак, и ее каждый день пропивают. Так что пить придется обязательно.
– А если язвенником сказаться? – жалобно спросил Зыков.
– Не стоит. Доверять не будут, – покачала головой Катя. – Непьющему – какое доверие? Ничего, как- нибудь выкрутишься. Прикинешься, что пьешь, а сам потихоньку выльешь куда-то. Спьяну они ничего не заметят.
Денис задумался. Предложение было заманчивым. Работы у него не было, деньги на исходе.
– Я раскрою убийство генерала и опубликую книгу о ментах и синяевской мафии, – произнес он, убеждая самого себя в неизбежности этого шага.
– Ты станешь российским Марио Пьюзо, – подмигнула ему Серова. – Напишешь книгу «Любимый мент синяевского пахана». В любом случае игра стоит свеч. Даже если с убийством Красномырдикова у тебя ничего не выйдет, незабываемые впечатления тебе гарантированы. «Мега-СПИД-Экспресс», да и любая другая газета удавится за подобный материал.
– Ладно. Я согласен, – вздохнул Зыков. – Веди меня к своему бандиту с сенбернаром-эпилептиком.
– Несмотря на то что женщина уже много лет живет рядом с человеком, в ее поведении и образе жизни остается еще много загадочного и непонятного, – изрек полковник Обрыдлов, подливая Колюне в стакан водку из заначеной в сейфе его кабинета бутылки.
В данном случае слова Ивана Евсеевича были камнем в огород сотрудницы его отдела старшего оперуполномоченного уголовного розыска Марины Александровны Червячук.
– Есть женщины, а есть суки, – глубокомысленно заметил Колюня. – И вообще, принципиальный мужик в юбке – это не женщина. Женщина – это… – Чупрун задумался, подбирая подходящее определение. Ему
