– Гм… наверное, мне стоит поприкидываться идиотом и далее. Ну ладно, разберусь.
– А как вы стали таким богатым?
– Ха! Отличный вопрос. Я ведь и сам не пойму.
– Да ну!
– Точно. История удивительная. Сказочная. Ну, в общем так. Был я Роман Баранович скромным бизнесменом, торговал игрушками. Не шибко прибыльное дело было, возни много прибыли пшик. Но хоть и малые денежки, зато свои кровные. И взял я их как-то в карман – тогда они туда все помещались – и поехал в Москву за чем-то – не помню даже зачем, какие-то бумаги выправлять, с кем-то встречаться, в общем ерунда какая-то.
Искал я тогда какую-то конторку, чтобы бумаги выправить. Ходил, ходил по-центру, да и заблудился немного. Сел на лавку, да и вздохнул.
И вдруг откуда ни возьмись, какая-то баба рядом оказывается, вроде цыганка.
– Что же ты касатик, вздыхаешь так тяжко? – говорит, – неужто горе какое? Или дела плохие?
– Да нет, мамаша, – говорю я ей, – все у меня нормально, даже хорошо. Только вот денег немного не хватает.
– Смешно сказал, касатик, – заулыбалась она, – денег-то всем не хватает.
– Но не у всех все хорошо, – парировал я, – В общем, на тебе 50 рублей, погадай мне что ли. Буду ли я богат?
Села она рядом, глянула на ладонь мою и говорит:
– Вижу, парень ты хороший, добрый. Отца и мать почитаешь, зла на людей не таишь, Бога боишься. Будут тебе деньги, да такие, какие за всю жизнь человек честным трудом не заработает. Завтра придут. Сюда приходи в это же время и жди. И не отказывайся ни от чего. Все будет хорошо, только морока бойся. А контора, которую ты ищешь – вот она за углом.
Глянул я за угол – и действительно, вывеска та, которая нужно. Откуда же цыганка про то знала? Вернулся я, а ее и след простыл.
Ну и ладно, думаю, хотя прикольно получилось. И так бы и забыл про нее, но в конторе мне сказали прийти завтра. Пришел я назавтра, выправил бумаги, потом нашел ту лавочку и жду.
И вдруг прямо надо мной открывается окно, высовываются какой-то тип и говорит:
– О! Слышь, мужик, ты местный?
– Из Сибири я.
– Паспорт с собой?
– Да.
– Отлично. Ты-то нам и нужен. В нефтянке разбираешься?
– Нет.
– Ну и ладно, разберешься. Заходи вон в тот подъезд и иди с комнату 17.
Боязливо мне стало. Но вспомнил, как цыганка говорила «не отказывайся», вот я и пошел.
Вхожу, а там тот тип меня за стол сажает, и говорит:
– Объяснять все долго и сложно, а времени нет. Нам тут срочно понадобился человек ниоткуда. Надо на кого-то нефтяную компанию записать, а кого не возьмешь, – все с кем-то уже связаны. Так что ты порулишь немного нефтью. Ничего сложного, там все само работает, главное не вмешиваться. Подписывай. И паспортные данные сюда запиши.
Я и читать не стал. Подписал. И номер паспорта проставил. Тип тот глянул в бумаги.
– А ты еще и еврей у нас что ли?
– Да, а что?
– Ничего. Так даже смешнее. Недаром говорят, что вам везет. Поехали.
Вышли, а у подъезда уже мерс стоит с правительственными номерами. И поехали мы в Кремль. Ну а дальше все уже по телику показали. Выстроили нас, пересчитали и назначили первыми русскими олигархами.
– Так прямо ни за что и отдали нефтяную компанию? – удивилась я.
– А я тем более удивился. Такое вот оно, еврейское счастье. Я потом сам разобрался – олигархи позарез нужны были, чтобы на Западе видели, что у нас капитализм, как у взрослых. Но такие олигархи, чтобы не пытались своими деньгами власть повалить. Ведь деньги – это сила. Каждый по одному был уже опасен. А если бы двое объединили капиталы – вообще бы преград им не было. Вот и пришлось им совершенно постороннего человека в олигархи записать, чтобы на подставную фигуру не нарваться. Меня потом Ваграныч к себе звал. Ох как звал, прямо в ногах валялся. Но Бог миловал, не пошел я к нему сразу, а потом уже не до того мне стало.
Но сначала страшновато было. А деньги-то сразу как повалят – ну как лавина. Первые полгода сидел тихо, думал, придут сейчас и отнимут все. Да и еще боялся, что убьют. Ведь вся эта затея с олигархами не нужная оказалась совершенно. Но не трогали они меня, денег не отбирали. Потом вроде я осмелел, в свет выходить стал. Да вот нарвался с непривычки, – охрану эту дурацкую нанял, да еще деньги им немереные положил. Вот они и постарались. Два года я под наркозом ихним ходил. Что делал, что говорил – не помню. Как цыганка и говорила – морок напал. Я точно за это время не отчебучил?
– Ничего. Очень странно смотрелись, правда. И лицо у Вас все время было… Ну… идиотское в общем. И что вы теперь будете делать?
– Вообще или сейчас?
– Вообще. И сейчас.
– Вообще не знаю. Буду жить как простой миллиардер. Деньги-то при мне все остались. За минусом гонорара охране.
– А сейчас?
– А сейчас я тебя изнасилую.
– Хаха… Вы это что, серьезно?
Повисла пауза.
В том конце комнаты лениво текло монотонное псевдоинтервью. Открытая дверь бдительной секретарши виднелась за стеклом.
Баранович придвинулся поближе и, продолжая мило улыбаться, прошептал:
– У этого проклятого наркотика побочное действие такое. Если его перестать принимать, то жуткая похоть разгорается. Я ничего не могу с собой сделать. У нас еще 10 минут есть. А я два года ждал. Не бойся, все будет хорошо, я быстро.
И он схватил меня за руку и потянул к себе. Рука его была сильной. Я поняла, что мне не вырваться.
Я изрядно опешила. Звать на помощь – значит выдавать Барановича его охране. А если не звать… И стать потом мадам Баранович? Дети мадам Баранович. Машина мадам Баранович. Самолет мадам Баранович. Яхта. Бриллианты. Футбольная команда. Чем плохо? Я быстро метнула на него взгляд. Эти сильные руки. Эта застенчивая улыбка. Эти внимательные серые глаза. И эти бабки…
А он уже завелся не на шутку. Мы не сражались – он надвигался, я пыталась отползать, все еще не решив, как себя вести. При этом мы оба старались ничего не уронить и вообще поменьше шуметь.
И тут мой взгляд, в отчаянии метавшийся по комнате, остановился на золотой статуэтке, стоявшей рядом на столе. Статуэтка как статуэтка. Полуобнаженная девушка с лампой в руке. А ведь у меня фигурка- то получше будет, автоматически заметила я про себя. И бедра покруче. И талия у меня есть. И вообще…
Но она – золотая. А я?
Все эти размышления заняли лишь долю секунды. Решение было принято.
Ах, будь что будет! Я остановила свое попятное движение и тут же почувствовала на себе его руки. Я закусила губу – очень даже ничего ощущение оказалось. Вот он рванул мою блузку. Пуговицы так и посыпались на пол…
Это и было нашей ошибкой.
Сирена ударила в уши, в комнату ворвалась охрана. Меня зафиксировали как есть – с расстегнутой блузкой и полуспущенным чулком.
Вошла, цокая копытами, эта ужасная секретарша.
