— Не сомневаюсь, что вы представляли меня ужасным чудовищем.
— Какое облегчение увидеть, что это не так, — ответила она и покраснела, испугавшись собственной пылкости. Ирена попыталась придать лицу строгое выражение, надеясь, что он не счел ее развязной.
Когда Ирена обходила вокруг гостя, чтобы закрыть дверь, ее ноздри уловили запах дорогого мужского одеколона, и у нее перехватило дыхание.
Гость снял плащ, и, как ни старалась Ирена, она не смогла найти ни малейшего изъяна и в его фигуре — широкие плечи, узкая талия и длинные ноги.
— Позвольте вам помочь, — предложила она, стараясь унять дрожь в голосе. Безупречно сшитая одежда вызывала такое же восхищение, как и ее обладатель, хотя на ком-нибудь менее мужественном и статном она, вероятно, смотрелась бы хуже. Короткий, по моде, жилет, надетый под темно-зеленый фрак, был такого же светло-коричневого цвета, как и бриджи. Высокие кожаные ботинки с отворотами подчеркивали форму икр. Одежда была очень модной и дорогой, но он носил ее по-мужски непринужденно, без всякого намека на щегольство.
Ирена повернулась, чтобы повесить его плащ на крючок возле двери. Она не спеша стряхнула с него капли дождя, затем обернулась и сказала:
— Должно быть, ужасно ездить верхом в такую погоду?
Зеленые глаза встретились с ее глазами, и на лице их обладателя расцвела теплая улыбка.
— Может, и ужасно, но эти неудобства вполне окупаются, если в конце пути вас встречает столь прекрасная леди.
Возможно, ей следовало отойти от него подальше. Но как охладить разливающийся по всему телу жар и хотя бы внешне остаться равнодушной? Она кляла себя за то, что, всегда бойкая на язык, теперь не может вымолвить ни слова. Ее не покидало ощущение, что сейчас напротив нее стоит ее идеал. Нет, в нем наверняка есть какой-нибудь изъян. Должен быть!
— Отец вернется с минуты на минуту, — робко произнесла она. — Может, подождете его в гостиной?
— Если это не доставит вам неудобств, — ответил он. — Есть одно важное дело, которое я хотел бы с ним обсудить.
Ирена повела гостя в гостиную и застыла на пороге: из-за стула торчал ботинок Фэррела. Она чуть не зарыдала от собственной глупости, но вести гостя в другую комнату было поздно. Стараясь отвлечь его, она улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.
— Я видела, что вы приехали из-за реки. — Она села на кушетку, молча указав ему на соседний стул. — Вы живете где-то недалеко?
— Собственно говоря, у меня дом в Лондоне, — ответил он. Откинув фалды темно-зеленого фрака, он сел на тот самый стул, за которым лежал Фэррел.
Ирена чуть не лишилась дара речи, когда представила, в каком смешном положении окажется, если гость случайно заинтересуется бесформенным возвышением позади него.
— Я… я как раз собиралась приготовить чай, — торопливо произнесла она. — Хотите чаю?
— После прогулки в такую промозглую погоду от чая трудно отказаться. — Его голос был мягок, как бархат. — Но пожалуйста, не хлопочите из-за меня.
— О, никаких хлопот, — поспешно заверила она. — Мы всегда так принимаем гостей.
— А это кто? — К ее нескрываемой досаде, он показал на Фэррела. — Наверное, отвергнутый поклонник?
— О нет, сэр. Это всего лишь… то есть… мой брат. — Ирена беспомощно пожала плечами. Он застал ее врасплох, и в голову не сразу пришел подходящий ответ. Кроме того, теперь, когда секрет раскрыт, вероятно, лучше всего быть честной. Все равно никаких разумных объяснений не придумать. — Он… он прошлой ночью выпил больше, чем следовало, а когда вы постучали, я как раз пыталась отвести его в спальню.
С трудом сдерживая улыбку, гость поднялся со стула, потом опустился возле Фэррела на колени и приподнял ему одно веко. Храп не прекратился. Незнакомец посмотрел на Ирену и улыбнулся, сверкнув крепкими белыми зубами.
— Вам помочь завершить начатое?
— О, благодарю вас, сэр! — Она очаровательно улыбнулась, словно фея, выпорхнувшая на зеленую лужайку. — Я буду вам очень признательна.
Гость поднялся на ноги так быстро и легко, что ей пришлось снова испытать восхищение. Он снял фрак, еще более убедительно продемонстрировав ширину своих плеч, и аккуратно повесил его на спинку стула. Идеально сидящий жилет подчеркивал узкую талию и широкую грудь. Он вскинул Фэррела себе на плечо, и ткань рубашки на мгновение натянулась, рельефно подчеркивая мышцы рук и плеч. Фэррел, которого она не могла сдвинуть с места, теперь мешком свисал с его плеча. Гость обернулся и вопросительно посмотрел на Ирену:
— Будьте любезны, покажите мне дорогу, мисс Флеминг.
— Можно Ирена, — сказала она и послушно прошла вперед. Снова его близость и его мужской запах вскружили ей голову, и она поспешила, надеясь, что он не заметил, как покраснели ее щеки и шея.
Поднимаясь по лестнице, Ирена чувствовала его пристальный взгляд и не осмеливалась оглянуться. В самом деле, если она позволит себе заметить его восхищенный взгляд, прикованный к ее мягко покачивающимся бедрам и изящной талии, у нее будет гораздо больше поводов покраснеть.
Она побежала вперед в комнату Фэррела, чтобы снять с постели покрывало. Ее добровольный помощник вошел и опустил свою ношу на мягкую постель. Ирена склонилась над братом, чтобы расстегнуть ему рубашку и галстук, а когда выпрямилась, ее сердце гулко забилось — гость снова стоял слишком близко!
— Полагаю, вашему брату будет удобнее без рубашки и ботинок. — И, сверкнув в добродушной улыбке белыми зубами, он предложил: — Хотите, я сделаю это за вас?
— О, конечно! — ответила она, снова заливаясь краской. — Но он инвалид. Осторожно с рукой.
Мужчина замер и удивленно посмотрел на нее.
— Простите, я не знал.
— Не нужно извинений, сэр. Боюсь, все произошло по его собственной глупости.
Он в изумлении приподнял бровь.
— Вы удивительно благоразумны, мисс Флеминг.
Чтобы скрыть смущение, Ирена рассмеялась.
— Мой брат совсем другого мнения.
— Все братья такие.
Ирена подняла глаза и увидела, что он снова улыбается. Его взгляд тем временем лениво скользил по ее фигуре и в конце концов остановился на нежных алых губах.
Все чувства Ирены обострились, время, казалось, перестало существовать. В его глазах светилось тепло, и сердце гулко забилось в ее груди. Мысленно обругав себя за то, что потеряла гордость и строгость, присущие каждой настоящей леди, она отошла в другой конец комнаты, предоставив ему заниматься Фэррелом. Дело у него спорилось, и Ирена не предлагала помощи, предпочитая держаться на безопасном расстоянии. Напряженная тишина затянулась, и, чувствуя необходимость во что бы то ни стало прервать ее, она произнесла:
— День сегодня просто ужасный.
— Да, — согласился он, не превзойдя ее в оригинальности. — Ужасный день.
Глубокий, бархатный голос эхом отозвался в ее груди, и Ирена оставила в покое поиски изъяна. В сравнении с «женихами», которые бывали здесь прежде, он настолько приближался к совершенству, насколько это было возможно для человека из плоти и крови.
Когда на Фэрреле остались только бриджи, мужчина ее мечты отошел от кровати, держа в руках его рубашку и ботинки. Ирена протянула руки, чтобы забрать одежду, и вздрогнула: его пальцы намеренно задержались возле ее ладони. Теплая дрожь пробежала по ее телу. Никогда еще мужская близость не волновала ее так, как это небрежное прикосновение.
— Боюсь, такая погода продержится до самой весны, — торопливо произнесла Ирена. — Здесь север, и в это время года трудно ожидать что-нибудь, кроме дождей.
