купить кольцо и заплатить за лицензию на брак.
– Они поженились? – с нетерпением спросил Марк.
Жорж Дюваль кивнул:
– Я часто думал: что заставило Айви пойти на это? Она была таким снобом, хотела играть видную роль в свете. Может, ей доставляло удовольствие пойти вопреки воле отца. Она была своенравна и очень упряма.
– Для майора это, наверно, был удар. – Аликс старалась продолжить беседу.
– Он не сразу узнал. Они поженились тайно, и Айви не покидала родительский дом. Пьер тайно посещал ее ночами. Она называла его своим Ромео и успокаивала своего жениха, уверяя, что, как только у него появятся деньги, достаточные для ее содержания, она расскажет обо всем – отцу. Айви вынуждала Пьера молчать, пугая свирепым нравом майора и расписывая, как ее запрут и изобьют, если узнают о браке.
– Да, но отец узнал! – воскликнула Аликс.
– Да, не сразу. Но Айви знала то, чего не знал Пьер. Что отца переводят в Англию и она уедет с ним.
– Вы хотите сказать, она решила бросить мужа?
– Именно. Он ей надоел – красотка сочла его слишком простым и податливым и вовсе не желала оставаться до конца жизни женой бедного фермера. Мадемуазель Айви была честолюбивой барышней и очень ценила деньги.
– Развод в то время был сложной процедурой, – заметил Марк.
– Кто знает, что было у нее на уме, – вздохнул старый француз. – В общем, она сказала Пьеру, что уезжает с отцом, но вернется через полгода. Пьер поверил. Он работал как проклятый, чтобы заработать достаточно денег и объявить ее своей женой. Шесть месяцев превратились в год, год в два года, но Айви так и не вернулась. В конце концов он понял, что его возлюбленная не вернется никогда. Парень совершенно изменился. Кроме работы, в его жизни ничего не было, он стал полным затворником.
В комнате воцарилась тишина. Жорж Дюваль сидел с опущенной головой, погрузившись в воспоминания.
– Когда Пьер развелся с ней? – спросила Аликс.
– Развода не было. – Старик выпрямился. – Он часто повторял: «Пока она жива, она моя жена». Он был – как бы это поточнее сказать – одержим ею. Но в любом случае это уже не важно. Пьера нет на свете вот уже пятнадцать лет, а Айви, став женой английского лорда, добилась того, чего хотела.
Аликс вздрогнула:
– Вы знаете, что она вышла замуж за лорда Брендона.
– Конечно, Анри мне сказал.
Аликс, нахмурившись, задумалась:
– Ваш брат хорошо ее знал, когда она жила на Сейшелах?
– Не очень. Он ведь в основном жил в Париже. Он был уже там, когда она обвенчалась с Пьером.
– Значит, он не знал об этом.
– Пока я не рассказал, два года назад.
Аликс опять нахмурилась:
– Вы сказали, что Пьер умер пятнадцать лет назад. Вы уверены, что не оговорились, – не двадцать пять?
– Мадемуазель, я старый человек, но память пока меня не подводила. Я был на Сейшелах, когда он умер, я был на его похоронах. В следующем апреле исполнится шестнадцать лет со дня его смерти.
– Но Айви Брендон вышла замуж за лорда Брендона двадцать четыре года назад, – заметила Аликс.
– Значит, у нее было одновременно два мужа.
Аликс тут же подумала о Флер, об отчаянных попытках ее матери выдать дочь замуж за богатого. Джека Бичхема, безусловно, привлекло аристократическое происхождение девушки, и если бы он узнал, что у леди Брендон нет права на титул…
Какое оружие это давало в руки тому, кто хотел навредить ей! Например, Анри Дювалю.
Аликс резко повернулась к хозяину:
– Вы были очень добры ко мне, месье. Не буду более злоупотреблять вашим вниманием. Но у меня к вам еще один вопрос. – Она набрала побольше воздуха в легкие. – Как вы думаете, леди Брендон способна на убийство?
Вопрос не удивил Жоржа Дюваля.
– Человеческая душа – загадка, мадемуазель, но я знаю одно. Женщина, столь безжалостно разрушившая счастье Пьера, способна и на худшее.
Они вернулись в отель в полном молчании, и даже обедая в маленьком чудном ресторанчике с видом на море, больше молчали, чем говорили. История, которую они выслушали, не располагала к легкомысленной болтовне.
Аликс трудно было поверить, что пришел конец ее сомнениям. Разве не повод для обвинения у нее на руках? Она располагает неопровержимым доказательством, что у леди Брендон были весомые причины для убийства. По всей видимости, Анри выяснил, что именно она продает газетчикам информацию о его частной жизни и Доме моды, и пригрозил разоблачить.
Марк согласился с ее доводами:
– Айви, конечно, понимала, что если он выполнит угрозу, это разрушит все ее планы с замужеством Флер.
– И убила его. Скорее всего, леди Брендон надеялась, что полиция заподозрит одну из подружек Анри – выбирать-то было из кого! – Аликс уставилась в свою тарелку. – Она, видимо, договорилась встретиться с ним в розарии, зная, что их там никто не услышит. Она хотела узнать, в самом ли деле Анри собирается разоблачить ее. И когда поняла, что он твердо решил сделать это, убила его, перед этим организовав себе алиби: якобы она смотрела сериал по телевизору. Если бы она не перестаралась, сообщив всем и каждому, что смотрела его у себя дома, я бы, может, и не заподозрила ее. Но как только хозяин заправки рассказал, что она смотрела фильм в его доме…
– Как ты думаешь – это было частью плана или она решилась внезапно?
– Думаю, что второе. Она, должно быть, уехала из дому сразу после Флер. Зашла в сад, убила Анри и поехала домой досмотреть сериал или, во всяком случае, последние кадры. Но проколола шину и пришла в полное отчаянье, потому что понимала: весь ее план рушится. Ей просто повезло, что она сумела посмотреть сериал на заправочной станции. Досмотрев его, она вернулась в дом Дювалей. К тому времени труп Анри был уже обнаружен. Леди Брендон поспешила заявить во всеуслышание, что смотрела сериал дома.
– Да, но то обстоятельство, что она смотрела сериал в чужом доме, не делает ее виновной в убийстве, – медленно сказал Марк.
– А как насчет того, что рассказал Жорж Дюваль? Разве у нее не было причины избавиться от Анри?
– Возможно. Но у тебя нет реальных доказательств и улик.
– Ну вот, ты специально все заранее обрекаешь на поражение. Как только я приеду домой, я все расскажу инспектору Трускотту.
– А Полю скажешь?
– Конечно. Я не хотела заранее обнадеживать его, но теперь…
– И он поймет, что ты поехала в Ниццу не за тем, чтобы провести там время с любовником, – задумчиво произнес Марк. – Это поднимет тебе настроение.
– Не важно, что Поль обо мне думает.
– Чушь. Ты прекрасно понимаешь, его мнение о тебе важнее всего на свете.
Он забарабанил пальцами по столу. Хозяин, поняв, что есть они больше не будут, убрал тарелки и поставил перед ними кофейник и чашки.
Они молча потягивали кофе и коньяк. Марк первым прервал паузу:
– Когда я вернулся из Южной Америки, ты сказала, что мне не стоит тратить на тебя время, и я ответил, что буду продолжать, пока есть хоть какая-то надежда. Теперь я изменил свое решение.
