Первозданный рай

добавила:

— Просто они будут приведены в исполнение не так скоро, как было задумано.

Глава 18

Коринна пряталась в тени увитого зеленью балкона и равнодушно смотрела на чужой город, кипящий у подножия холма. Потягивая лимонад, она вздрагивала и хмурилась, чувствуя, как шевелится в ней ребенок.

На столике была разложена почтовая бумага, но Коринна никак не могла заставить себя написать хоть строчку.

Она сейчас была способна только на одно чувство — жалость к самой себе. Флоренс ушла на базар. Рассел отправился развлекаться в город, и при мысли о том, что он весело проводит время в компании новых друзей, ей становилось еще тоскливее. Правда, Коринна заперла себя в четырех стенах, опасаясь встретить Джейрда, но от этого было не легче. Она твердо решила прятаться от нескромных глаз до тех пор, пока не родится ребенок, чтобы его отец никогда не узнал о существовании сына или дочери. Тяжело вздохнув, Коринна принялась за письмо. «Дорогой отец, — вывела она на чистом листе и задумалась. Ей предстояла сложная задача: не солгать и в то же время не сказать ничего о том, что волновало ее больше всего. — С тех пор, как я тебе писала, у нас ничего не изменилось. Мы живем все в том же доме на холмах, который я сняла сразу по приезде. Он весь в цветах, очень красивый и удобный. Ты и представить себе не можешь здешнего многообразия красок и постоянного благоухания, которое разносится в воздухе. У меня есть сад, и я ухаживаю за ним сама, стараюсь побольше узнать обо всех экзотических растениях, которые меня окружают. Так что ты можешь догадаться, что я отнюдь не злоупотребляю развлечениями.

Здесь гораздо жарче, чем у нас в Новой Англии, и мне в моем положении привыкнуть к этому особенно трудно. Спасает только то, что наш дом расположен высоко на холмах, и здесь намного прохладнее, чем в низине. Но, несмотря на это, и у нас жара спадает только к вечеру, когда начинает дуть океанский бриз. Если бы ты только знал, с каким нетерпением я его жду.

Чувствую я себя превосходно. Доктор уверяет, что до родов остался месяц. В последнем письме ты спрашиваешь, не изменила ли я своего мнения. Нет, папочка, все остается по-прежнему. Я не намерена оставлять у себя этого ребенка. Он будет постоянно напоминать мне о том, о чем я больше всего хочу забыть, и поскорее.

Ты пишешь мне о материнских инстинктах, какие я должна якобы испытывать. Поверь, к этому ребенку я испытываю только одно чувство — ненависть, такую же точно, как и к его отцу, который никогда ничего не должен узнать о своем ребенке. Это часть моей мести».

Коринна перечитала написанное. До чего же чудовищно это звучало! Какой безжалостной и гадкой она будет выглядеть в глазах отца. Но виновник всему Джейрд, и только он. Это он научил ее ненавидеть, а она, по его словам, действительно оказалась отличной ученицей.

'Папа, я вовсе не забыла о своих планах, — продолжала Коринна, — и после родов, как только моя фигура обретет прежние формы, я их обязательно выполню. Я совсем не сильно потолстела, так что вряд ли это займет много времени.

Джейрд живет здесь же, в городе. Рассел его разыскал и выяснил, что сейчас он занят строительством отеля на малонаселенном участке побережья в Вайкики. Он ведет свой обычный образ жизни, и здесь никто не знает о его женитьбе. Уверяю, что он не испытывает никаких сожалений по поводу того, что сделал со мной.

Он просто забыл о моем существовании. О том, что я приехала в Гонолулу, он даже и не подозревает. Я нигде не бываю. Флоренс выходит в город, но Джейрд в Бостоне никогда ее не видел. Рассел тоже не сидит дома. Он завел здесь разные знакомства, но уверяет меня, что избегает тех мест, где мог бы встретиться с Джейрдом.

Как видишь, есть надежда, что мое присутствие на острове и впредь будет оставаться для него тайной, пока я сама не захочу объявить о себе.

Это ожидание стоит мне огромного труда, а бездействие стало совершенно невыносимым. Ты ведь знаешь: я никогда не отличалась терпением. И подумать только, с чего все началось! Мне не терпелось получить свое состояние. Кстати, о деньгах. Всю сумму, которой ты снабдил меня, я благополучно довезла и поместила в местный банк под хороший процент, так что хотя бы в этом отношении ты можешь быть совершенно спокоен.

Постараюсь вскоре послать тебе следующее письмо, только, пожалуйста, не жди, что я буду подробно описывать появление ребенка на свет. Я даже не взгляну на него. Раз уж решила от него отказаться, лучше ничего о нем не знать: ни как он выглядит, ни какого он пола. Я вообще не считаю его своим ребенком. Это ребенок Джейрда, и только его. Доктор рассказал мне, что местные жители на редкость чадолюбивы, и уже нашел для ребенка хорошую семью. Об этом, по крайней мере, можно больше не беспокоиться.

Папочка, посылаю тебе свою любовь и надеюсь, ты простишь свою беспутную дочь за то, что она отнимает у тебя внука. Пойми, просто не смогу жить вместе с ним. Попытайся понять меня.

Твоя несчастная и любящая дочь,

Коринна Бэрроуз Бёркетт».

Коринна тяжело вздохнула и сложила листок пополам. Конечно, такое письмо вовсе не вызовет у отца восторга, впрочем, ему все письма дочери не нравились: слишком много в них было горечи и озлобленности. Сколько раз отец обвинял ее в холодности. Кстати, и Джейрд говорил то же самое. Наверное, оба были правы. Да, она холодная женщина, но сильная. А ведь женщиной быть так нелегко! Запечатав письмо, Коринна пошла в дом. Скоро вернется Флоренс и отнесет его на почту.

В доме царили безмолвие и прохлада. Даже повар-немец, которого они недавно наняли, куда-то ушел. Тишина показалась Коринне невыносимой, и она спустилась в сад, где всегда могла найти себе занятие.

Когда через полтора часа к дому подъехал экипаж, из которого выскочила Флоренс, нагруженная корзинами с овощами, фруктами, мясом и рыбой, Коринна этого даже не заметила — так она была поглощена подравниванием изгороди, представлявшей собой глухую стену из зелени, в которой сверкали красил и желтые цветы.

— Кори, посмотрите на себя, — возмутилась Флоренс при виде хозяйки с запачканными землей руками и раскрасневшимся лицом, — да вы просто поджарились на солнце.

— А чем мне еще заниматься? В саду мне всегда хорошо, — ответила Коринна, стирая рукой пот со лба, — не волнуйся, я уже все закончила.

— Знаете, Кори, когда так жарко, надо по крайней мере работать в тени. Удивляюсь, как это вы не упали в обморок на этом солнцепеке. Пойдемте в дом, моя милочка, приготовлю вам ванну.

Флоренс взяла Коринну под руку и повела в дом. На пороге женщины остановились и с удовольствием оглянулись на сад: они до сих пор не переставали удивляться буйству и разнообразию цветов. Почва здесь была настолько плодородна, а климат настолько благоприятен, что стоило воткнуть растение в землю, и оно тут же начинало бурно цвести и разрастаться. За те несколько месяцев, что они прожили на острове, стараниями Коринны дворик перед домом превратился в благоухающий сад.

Сам дом утопал в зелени и цветах. Это было чудесное место для отдыха, и даже печальные обстоятельства, приведшие их сюда, не могли омрачить очарования этого райского уголка.

— Вот что. Кори, посидите здесь в тени, в этом кресле, — заявила Флоренс, — я сейчас разгружу провизию, наполню ванну и приду за вами.

— Не понимаю, почему я разрешаю тебе обращаться со мной, как с ребенком, но прохладная ванна мне сейчас, конечно, не помешает. Поясница снова разболелась.

— Не знай я вас с самого детства, я бы подумала, что срок у вас гораздо больше того, что вы называйте, — неожиданно сказала Флоренс, глядя на живот хозяйки.

— Ну, не говори глупостей, — недовольно перебила ее Коринна и откинулась на спинку соломенного кресла-качалки.

Оставшись одна, она подумала, что Флоренс, сама того не подозревая, была права. Роды могли начаться не сегодня завтра. И хотя томительное ожидание становилось невыносимым, Коринна вовсе не желала ускорить этот день, ведь тогда пришлось бы объяснять Флоренс, что она с Джейрдом была вместе