он сам, в мыслях ее, уже принадлежит ей?
Она раскрыла было рот, чтобы спросить, в чем дело, когда он нерешительно признался:
— Я боюсь сделать тебе больно. Нет, не бойся. Нужно ли объяснять…
— Нет, мама все рассказала. Я просто забыла.
Мелисса мгновенно расслабилась. Ожидание, пусть и короткое, куда ужаснее, чем какая‑то боль, которую причинит его вторжение.
Она сжала ладонями его лицо и поцеловала.
— Ты уже так много показал мне. Теперь покажи остальное.
— Я люблю тебя, — нежно прошептал он, наполнив ее сердце радостью за мгновение до того, как наполнил ее тело собой.
У нее не было времени опомниться, ответить… Раздался короткий крик, и невероятное облегчение от сознания того, что все это не было так уж плохо, позволило ей более полно насладиться его близостью. А наслаждение, обрушившееся на нее, когда он стал двигаться, быстрым крещендо достигло своего пика, разрешившись взрывом небывалой силы и такой сладости, что она закричала снова. Ей вторил изнемогающий в экстазе Линкольн.
Чуть успокоившись, счастливая и довольная, она задремала в его объятиях. Утром они станут мужем и женой, но в сердце своем она уже стала его супругой.
Глава 36
Линкольн проснулся с тем же чувством головокружительной эйфории, что и накануне. Свершилось. Мелисса его, отныне и навеки. Осознание этого произвело в его душе необратимые перемены. Вчера он познал нечто совершенно новое, чего раньше не ведал. Да, у него были женщины, с которыми он просто удовлетворял потребности плоти. Но совсем другое дело — овладеть женщиной желанной и любимой, дарить ей всего себя. И даже бурные ласки не имели никакого значения в сравнении с тем, что теперь они вместе.
Он сказал ей, что любит, но это слово и близко не выражало всей полноты его чувств к ней. Она сделала его пустую жизнь богатой и полной. Навсегда прогнала одиночество.
Он даже не встревожился, увидев, что рядом никого нет. Даже на миг не подумал, что все это было только сном. Прошлая ночь оставила в памяти нестираемый отпечаток. Она где‑то здесь, и остается только ее найти.
Линкольн наспех оделся и отправился на поиски. Он никак не ожидал увидеть ее пригорюнившейся на верхней площадке лестницы: колени подтянуты к подбородку, вид донельзя несчастный. И только тогда он запаниковал. Жестокая тоска сжала занывшее вдруг сердце.
Он опустился на колени, обнял ее и стиснул так сильно, что она застонала. Линкольн мигом ослабил хватку, но не отпустил Мелиссу.
— Скажи, что стряслось, — взмолился он. Но Мелисса, почувствовав его страх, быстро успокоила:
— Ш‑ш‑ш, это не то, что ты думаешь. Линкольн откинул голову, чтобы получше всмотреться в нее, но не смог избавиться от дурных предчувствий.
— Что же тогда?
— Когда я проснулась и оделась, меня вдруг как молнией ударило: неужели придется быть на собственной свадьбе в том же скромном платьице, что и вчера? Понимаешь, мне даже нечего надеть в самый важный день своей жизни.
Линкольн облегченно вздохнул:
— Мне следовало бы отшлепать тебя за то, что насмерть меня перепугала!
Но, заметив, что Мелисса не улыбнулась, снова встревожился:
— Это ведь не все, верно?
— В Шотландии у меня хранится прекрасный подвенечный наряд, которого не постыдилась бы и принцесса! Мама посылала в Брюссель за кружевами. Несколько месяцев ушло на то, чтобы найти тончайший белый атлас, такой блестящий, что по контрасту с белым кружевом он кажется серебристым. Мы с мамой много недель выбирали фасон.
— Мелисса, не все ли равно, в чем венчаться, если мы любим друг друга? В моих глазах ты была бы первой красавицей, даже если напялила бы мешок из‑под муки.
— Знаю, но…
— Но?
— Я не могу этого сделать, Линк. Паника вернулась с новой силой.
— Ты не можешь не сделать этого! Мы стали близки. Ты скомпрометирована. Твоя репутация погублена.
— Нет, ты не так меня понял. Я не желаю ничего другого, кроме как быть с тобой. Но хочу обвенчаться в Шотландии, в Крегоре, в окружении родных и друзей. Мне нужно благословение родителей. Я должна убедить их, что ты именно тот, кто мне нужен.
— Но мы уже пытались это делать, — напомнил он.
— Знаю, но нужно еще постараться, снова и снова, если необходимо. Они упрямы, но небезрассудны.
— Они ставят мне в вину прошлое. Думаешь, можно как‑то изменить их решение?
— Разумеется! Мои дядья сумели подогреть в отце защитный инстинкт, вот и все. Родители все поймут, как только узнают тебя получше. Но я не могу вынести мысли о том, что они сходят с ума от тревоги. И хочу, чтобы они присутствовали на моей свадьбе и разделили со мной мою радость. Не уверена, Линкольн, что ты поймешь, как это важно для меня, ведь твоя мать вела себя совсем по‑другому.
Линкольн поморщился, но не дал воли своей горечи. Он очень любил родителей… до того как умер отец. И это стало одной из причин его тогдашней ярости. Мелисса ошибается. Он был близок к родителям… слишком близок. Они были для него всем на свете. Как для Мелиссы отец с матерью.
— Значит, ты хочешь вернуться и все уладить до того, как мы поженимся.
— Да, — кивнула она и, сообразив, как он расстроен, добавила:
— Ты разочарован.
— Слабо сказано.
— Но все понимаешь?
— Да.
Он снова обнял ее и, не выдержав, сознался:
— Просто не могу унять опасения, что потеряю тебя.
— Нет! — яростно воскликнула она. — Ты ничего не понял, Линкольн. Я все равно выйду за тебя, чего бы это ни стоило. И если станешь настаивать, обвенчаемся сегодня. Оставляю решение за тобой. Только я надеялась, ты согласишься, что чуть больше усилий не повредит, и мы сможем убедить родителей, что наша свадьба — это и их праздник. Нужно показать им, что ты единственный, кто мне нужен. Если они заупрямятся, мы снова сбежим. Даже не сомневайся!
Линкольн припал к ее губам.
— Это все, что я желал услышать. Давай позавтракаем, и в путь.
— Ты не шутишь?
— Мелли, я уже сказал, что намерен сделать тебя счастливой. Если для этого мы должны вернуться, так тому и быть. Я все сделаю для того, чтобы понравиться твоему отцу.
— О, думаю, ты уже ему нравишься.
Линкольн только головой покачал:
— А по‑моему, он считает меня сумасшедшим.
Глава 37
Они прибыли в Лондон задолго до наступления сумерек. Дворецкий Сент‑Джеймсов наскоро перечислил всех, кто сейчас находится в доме, и лишь потом отправил лакея уведомить мать Мелиссы о возвращении дочери.
Мелисса вошла в гостиную, расстроенная тем, что отца нет дома. Она задумала уладить дело еще до конца дня. Призрачная надежда… а теперь и вовсе неосуществимая, поскольку все зависело от Локлана.
Линкольн, заметив, как вытянулось ее лицо, предположил:
— Разве ты не думала, что он будет обшаривать всю округу в поисках исчезнувшей дочери?
Она ответила кислым взглядом, поскольку он, очевидно, именно этого и ожидал.
— Видишь ли, ты сам сказал, что мои дядюшки — настоящие ищейки, поэтому я считала, что папа останется дома и будет утешать маму.
Он обнял ее за плечи, словно тоже стараясь утешить:
— Ты же оставила матери записку, где просила не волноваться.
— Да, но это все равно не помешает ей беспокоиться. Все матери таковы.
— По крайней мере некоторые, — согласился он, но таким тоном, что Мелисса поспешно обхватила его за талию.
— О, прости, это было так бестактно с моей стороны. Я не подумала.
— Не извиняйся. Я сам хотел покончить со старыми обидами. Поэтому и приехал в Шотландию.
— Ничего не вышло?
— Нет. Не рассчитывал, что прежний гнев вернется при одном взгляде на нее. Но не стоит взвешивать каждое слово или ходить вокруг меня на цыпочках, боясь разбередить поджившие раны. Ничего от меня не ута…
Звук быстрых шагов прервал его на полуслове. Они едва успели отскочить друг от друга, прежде чем Кимберли ворвалась в комнату. Не говоря ни слова, она подбежала к Мелиссе и пристально оглядела с головы до ног.
— Да, я знала, что с тобой ничего не случилось. Ничуть не сомневалась, — вымолвила она наконец.
