и смягченная отвратительной сладостью, она распадалась на отдельные вихри живой воли.
Найтспора передернуло. Он, наконец, понял, что весь мир обречен на вечную муку, чтобы это одно Существо могло ощущать радость.
Затем он ступил на последний пролет лестницы, ведущей на крышу: он смутно припоминал, что теперь осталась только крыша.
На полдороге он потерял сознание – но когда он пришел в себя, то обнаружил, что стоит на том же месте, будто ничего не случилось. Высунув голову из люка и вдохнув свежий воздух, он испытал такое же физическое чувство, как человек, вышедший из воды. Он выбрался наружу и стоял в предвкушении на выложенной камнем крыше, оглядывался, ища взглядом Маспел.
ТАМ НЕ БЫЛО НИЧЕГО.
Он стоял на верхушке башни, в длину и ширину не превышающей пятнадцати футов. Повсюду вокруг него был мрак. С упавшим сердцем он сел на каменный парапет; тяжелое предчувствие охватило его.
Вдруг, хотя он ничего не видел и не слышал, у него создалось впечатление, что темнота вокруг, со всех четырех сторон УХМЫЛЯЕТСЯ… Едва это произошло, он понял, что полностью окружен миром Кристалмена, и что Маспел состоит из него самого и каменной башни, на которой он сидит…
Огонь вспыхнул в его сердце… Миллионы и миллионы нелепых, вульгарных, смешных, подслащенных существ – бывших некогда ДУХОМ – взывали Маспел о спасении от вырождения и мук… И лишь он один мог отозваться на этот крик… и Крэг, ждущий внизу… и Суртур – но где Суртур?
Истина предстала перед ним во всей своей холодной, жестокой реальности. Маспел не был всесильной Вселенной, из чистого безразличия терпящей существование бок о бок с собой другого, фальшивого мира, не имевшего права на существование. Маспел боролся за свою жизнь – против всего самого постыдного и безобразного – против греха, притворявшегося вечной Красотой, против низости, притворявшейся Природой, против Дьявола, притворявшегося Богом…
Теперь он понял все. Духовное сражение было не шуткой, не Валгаллой, где воинов днем разрубают на куски, а ночью они пируют, а беспощадной смертельной схваткой, в которой больше чем смерть – духовная смерть – неизбежно ждала побежденных защитников Маспела… Как мог он оставаться в стороне от этой ужасной войны!
В эти мучительные мгновения все мысли о своем Я – порок его жизни Земле – были выжжены из души Найтспора, возможно не впервые.
Он сидел долго, затем приготовился спускаться. Вдруг, совершенно неожиданно, над миром пронесся странный стенающий крик. Начавшись внушающей страх таинственностью, он закончился на такой вульгарной, отвратительной, издевательской ноте, что Найтспор ни на мгновение не усомнился, откуда он исходит. Это был голос Кристалмена.
Крэг ждал его на плавучем островке. Он бросил на Найтспора испытующий взгляд.
– Ты все видел?
– Борьба безнадежна, – пробормотал Найтспор.
– Разве я не говорил тебе, что я сильнее?
– Может быть, и сильнее, но он могущественнее.
– Я сильнее и могущественнее. Империя Кристалмена всего лишь тень на лице Маспела. Но ничего не сделаешь без самых кровавых ударов… Что ты собираешься делать?
Найтспор странно взглянул на него.
– Ведь ты Суртур, Крэг?
– Да.
– Да, – медленно произнес Найтспор без тени удивления в голосе. – А как тебя называют на Земле?
– Боль.
– Это я тоже должен был знать.
Несколько минут он молчал; затем спокойно шагнул на остров, Крэг оттолкнулся, и они скрылись во мраке.
Примечания
1
Игра слов: 1) гоблин, 2) крыжовник.
2
Дух, вопли которого предвещают смерть (шотл. фольк.).
