роскошном поместье Харлоу. Но она дала слово и, несмотря на терзавшие ее страхи, готова была сдержать его во что бы то ни стало.
Мелкий дождик моросил большую часть дня, но, когда они выехали за пределы Лондона, погода улучшилась. Последние холодные лучи зимнего солнца показались ненадолго из-за туч, прежде чем окончательно угаснуть. Уже почти стемнело, когда машина свернула в сторону шоссе, ведущего в Чичестер. Шофер повернулся к ней и, опустив стекло, отделявшее кабину водителя от салона, сообщил, что они уже почти приехали.
Люси поблагодарила его, достала из сумочки пудреницу и принялась поправлять макияж. В полумраке салона ее лицо казалось особенно бледным, а вокруг больших, чуть раскосых глаз залегли глубокие тени. Хотя путешествие было весьма комфортным, Люси почувствовала, что оно ее изрядно утомило. По- видимому, она оказалась слабее, чем думала, и в ближайшие несколько недель ей следует поберечься. Положив пудреницу обратно в сумку, она взглянула в окно и увидела, как машина съезжает на узкую извилистую дорогу, окаймленную аккуратно подстриженной зеленой изгородью. Они остановились перед высокими железными воротами, и шофер посигналил. Дверь привратницкой, выкрашенная в белый цвет, отворилась, из нее выбежала женщина и кинулась открывать ворота. Когда они проезжали мимо, она слегка присела в реверансе.
Все происходящее так напоминало сцену из фильма, что Люси рассмеялась. Машина тем временем въехала на густо засаженную деревьями подъездную аллею, безупречно прямую и такую длинную, что ей, казалось, не будет конца. У Люси возникло ощущение, что она попала в какой-то иной, незнакомый ей мир, а когда «роллс-ройс», вынырнув из-под деревьев, свернул на открытую площадку перед домом, это ощущение только усилилось. Девушка не смогла сдержать возгласа восхищения. Она, конечно, ожидала увидеть роскошь, но то, что дом окажется таким по-настоящему прекрасным, стало для нее сюрпризом. Построенный в виде буквы «П» и окаймленный по всему внутреннему периметру открытой галереей, он, со своими дорическими колоннами и высокими окнами, выходившими на разбитый в виде террас парк, являл собой великолепный образец архитектуры восемнадцатого столетия. Справа, едва видные за пышными розовыми кустами, располагались конюшни и хозяйственные постройки, превращенные, как позже узнала Люси, в гараж, игровой салон и даже закрытый бассейн.
Это не дом, думала она в приступе внезапно охватившего ее страха, пока шофер открывал ей дверь и помогал выбраться из машины, это самый настоящий дворец.
Но паниковать было поздно. Парадная дверь распахнулась, и Люси в сопровождении дворецкого вошла в дом. И вот она уже здоровается за руку с пожилой дамой с всклокоченными седыми волосами и рассеянным взглядом голубых глаз за стеклами старомодных очков.
– Я Беатрис Харлоу, – представилась та. – Добро пожаловать в Чартерс. – Она крепко стиснула руку Люси. – Вы наверняка хотите пройти в свою комнату и переодеться. Чай будет подан, как только вы спуститесь вниз.
Подав знак лакею взять чемодан гостьи, дама двинулась через мраморный холл к широкой изогнутой лестнице.
– Я помещу вас в западном крыле, рядом с комнатой Синди. Она решила, что вам будет удобней там, нежели в одной из главных гостевых комнат.
Они поднялись на самый верх. Беатрис Харлоу провела Люси по длинному коридору и открыла дверь самой дальней комнаты.
– Превосходно, – пробормотала она себе под нос, заглядывая внутрь. – Камин зажжен, и ваш багаж уже здесь. Мы называем эту комнату Розовой. Надеюсь, она вам нравится?
– Она просто чудесная! – воскликнула Люси и вошла в комнату, которая по размеру была едва ли не больше, чем вся ее квартира.
Стены были покрыты нежно-розовыми обоями, прекрасно гармонировавшими с лежавшим на полу старинным китайским ковром в бледных зеленых и розовых тонах. Французская белая с золотом мебель, даже на неискушенный взгляд Люси, явно заслуживала стать музейным экспонатом. Беатрис Харлоу указала на шнурок, висевший в изголовье кровати:
– Когда будете готовы, позвоните, и горничная проводит вас в музыкальную комнату. Когда в доме нет посетителей, мы пьем чай там. К сожалению, не смогу составить вам компанию, надеюсь, вы меня извините. Перед ужином я всегда отдыхаю. Комната Синди прямо напротив вашей.
– Она сейчас у себя? – спросила Люси, снимая пальто.
– Она должна вернуться к шести. Утром у нее ужасно разболелся зуб, и она уехала в город к дантисту. А сейчас располагайтесь и спускайтесь к чаю.
Оставшись одна, Люси начала распаковывать чемодан. Она развесила свои скромные наряды в шкафу внушительных размеров. Тоненькая стопка белья, купленного в соседнем универмаге, сиротливо заняла одну из дюжины полок. И девушка порадовалась, что пожилая леди не предложила прислать ей на помощь горничную. Она расправила складки своего старенького белого ажурного платья для ужина и с сожалением подумала о том, которое погибло в огне в тот памятный рождественский вечер. Ей оставалось лишь надеяться, что переодеваться придется не слишком часто. Умывшись и приведя себя в порядок, она, как ей было сказано, дернула звонок и стала ждать, пока кто-нибудь придет и проводит ее вниз.
Домик привратника у ворот, колокольчики для слуг, дом размером с Букингемский дворец! Внезапно Люси охватила такая невыносимая тоска по ее собственной уютной квартирке, что она почти уже готова была сбежать отсюда. Но тут в комнату вошла румяная горничная, чтобы проводить ее в музыкальную комнату.
И снова Люси пришла в благоговейный ужас при виде размеров и убранства помещения.
Пол Харлоу… Где он сейчас? В самолете, в тысячах футов над землей? Внезапно ей захотелось увидеть его, услышать его четкий голос. Странно, но в этом огромном чужом доме знакомым был лишь образ отсутствующего хозяина. Вспоминая все, что он рассказал ей вчера, Люси молила Бога, чтобы ей хватило сил справиться с ситуацией. То немногое, что ей было известно о Синди, свидетельствовало о том, что любая попытка давить на нее встретит яростное сопротивление. Справиться с ней можно лишь лаской. Ею нельзя командовать и ждать, что она подчинится.
Люси отодвинула в сторону чайный столик и придвинула кресло поближе к огню. Пламя отражалось на золотом экране, делая литую решетку камина еще более рельефной. Так, значит, это приватная комната, где члены семьи пьют чай, когда в доме нет гостей, с усмешкой подумала Люси. Да здесь хватит места по меньшей мере сотне человек!
– Чуть больше пухлости, и вас вполне можно принять за ангела из собора Санта-Кроче.
Вздрогнув от неожиданности, она открыла глаза и обернулась посмотреть, откуда раздался веселый, чуть нахальный голос. Щелкнул выключатель, и Люси увидела прямо перед собой темные смеющиеся глаза незнакомого юноши. Он был одет в черные узкие брюки и свободный черный же свитер, которые были уместны скорее в каком-нибудь баре в Челси, чем в музыкальной комнате восемнадцатого века.
Убирая со лба упавшую прядь темных волос, он подошел к ней ближе.
– А вы не болтливы.
– Ваше замечание застало меня врасплох. Полагаю, это был комплимент?
– Безусловно. Я терпеть не могу полных женщин! Его взгляд был таким красноречивым, что Люси покраснела и поспешила сменить тему.
– Я думала, я единственный гость в этом доме.
– Так и есть. Я не гость, а сосед. – Он присел на подлокотник свободного кресла. – А вы, я полагаю, девушка, спасшая жизнь Синди?
– О господи, – простонала Люси. – Меня что, теперь всегда будут так величать?
– Нет, конечно. Но какое-то время придется потерпеть. – Взглянув на поднос с чайным сервизом, он спросил: – Чай еще остался?
Люси кивнула и налила ему чашку еще теплого напитка. Он залпом выпил его, а затем принялся за остававшиеся на подносе тосты и печенье. Он ел с таким аппетитом, что ей пришла в голову мысль, не первая ли это его трапеза за день. Заметив, что она наблюдает за ним, молодой человек обезоруживающе улыбнулся:
– Иногда мне кажется, что я прихожу сюда только ради того, чтобы поесть. Надо сказать, Пол ни в чем себе не отказывает! – Молодой человек соскользнул с подлокотника в кресло и устроился поудобнее,
