тем глубже Чартерс будет проникать в нее и тем труднее будет забыть его и вернуться к обычной жизни. И не только Чартерс, но и его хозяина тоже. И перед ее мысленным взором возник Пол, каким она видела его последний раз.
Надежды? Она вскинула голову и наконец призналась самой себе в чувствах, которые до этого момента тщательно подавляла. Она начала влюбляться в Пола. Нет, не так. Она уже влюбилась в него.
– Я не могу, – шептала она, почти бегом направляясь к себе в комнату. – Это все потому, что я живу там, где все напоминает о нем. Когда я окажусь у себя дома, начну жить своей собственной жизнью, все это покажется мне сном.
Произнося про себя эти слова, она сама верила в них лишь наполовину, но зато знала совершенно точно, что после того, как она покинет Чартерс, ее жизнь превратиться в сплошной кошмар.
Глава 7
Хотя первым желанием Люси было покинуть Чартерс немедленно, она понимала, что нельзя этого делать, предварительно не предупредив Пола. Это было меньшее, что она могла сделать, учитывая то, с каким вниманием он отнесся к ее советам относительно Мюррея. Подумав о художнике, она вспомнила о Синди, и ее решимость пошатнулась. Что, если Пол расценит ее отъезд как побег? Решит, будто она испугалась, что ее суждение о молодом человеке может оказаться неверным? Она вздохнула. Что бы он ни думал, это не изменит ее решения. Она не останется здесь дольше, чем это необходимо.
Сдержав обещание, данное тете Беатрис, Пол вернулся в Чартерс в четверг вечером. Люси была в своей комнате, когда услышала, как его машина остановилась перед домом. От волнения ее так затрясло, что она вынуждена была присесть на край кровати. Понимая, что, возможно, сегодня она увидит Пола в последний раз, Люси приложила все усилия, чтобы выглядеть особенно привлекательно. Оглядывая себя в зеркале, перед тем как спуститься вниз, она с удовлетворением отметила, что ее старания не пропали даром. Никогда еще она не выглядела так восхитительно.
Забраковав те несколько бесформенных вечерних нарядов, что у нее были, она остановилась на коротком вязаном платье, которое закончила как раз накануне. Она перепробовала несколько причесок и в конце концов решила сделать хвост и позволить вьющимся прядям свободно ниспадать на спину. Такая прическа подчеркивала длинную шею и высокие скулы и делала ее особенно соблазнительной. Возможно, даже слишком соблазнительной? Она взяла сумочку и отвернулась от зеркала. Было слишком поздно что- либо менять, даже если бы она и захотела!
Когда она переступила порог музыкальной комнаты, Пол уже был там. Он стоял спиной к двери и о чем- то разговаривал с Мюрреем и Синди. Услышав, как сестра охнула от изумления, он обернулся и уставился на Люси. Рука, державшая бокал, дрогнула, и он сделал шаг ей навстречу.
Оказавшись с ним рядом, она заметила, что его глаза блестят, а на обычно бледном лице выступил румянец. Приглядевшись, Люси увидела, что бокал по-прежнему дрожит в его пальцах, и мысль, что причиной этому она, доставила ей радость.
– Что вы с собой сделали? – Его голос, обычно спокойный и четкий, сейчас прозвучал неожиданно хрипло.
– Я изменила прическу и надела новое платье. Вот и все.
Его взгляд остановился на ее груди, а потом медленно скользнул вниз на бедра.
– Вы лучшая реклама чистоты и непорочности, какую я когда-либо видел.
Она засмеялась, и ее болезненная застенчивость, которую она испытывала в его присутствии, исчезла.
– Вы всегда найдете что сказать.
– Только иногда. Когда я с вами.
– Со мной?
– Да.
Прежде чем он успел объяснить, что именно имел в виду, к ним подошел Мюррей.
– Послушайте, дайте и нам полюбоваться на Люси, – сказал он и увлек ее в глубь комнаты. В его откровенном взгляде явно читалось искреннее восхищение. – Так и хочется вас нарисовать. Если бы я писал портреты, то непременно заставил бы вас позировать прямо сейчас.
– Какая отличная идея! – воскликнула Синди. – Ну почему ты не пишешь портреты, милый?
– Я скорее умру.
Его ответ прозвучал как удар хлыста. Синди выглядела словно побитая собачонка, а Полу явно стоило больших усилий сохранять спокойствие. Люси пришлось спасать ситуацию.
– В самом деле, Синди, дорогая, – сказала она, изумляясь собственной способности разговаривать как светская львица, – Мюррей ведь абстракционист. Просить его писать портреты – то же самое, что предлагать Полу открыть галантерейный магазин.
С лица Синди исчезло затравленное выражение, и она хихикнула. Мюррей взглянул на Люси. То, что он увидел в ее глазах, заставило его покраснеть и подойти к Синди.
– Прости меня, – обратился он к ней. – Люси попала в самую точку, но все же мне не стоило так реагировать.
Ужин прошел мирно. Пытаясь загладить неприятное впечатление, Мюррей весь вечер не закрывал рта. Слушая рассказы о буйных студенческих днях – «время, которое изо всех сил старается забыть», – Люси вновь почувствовала на себе всю силу его очарования. Лишь Пол оставался отстраненным; пусть внимательным и учтивым хозяином, заботящимся, чтобы гости ни в чем не нуждались, но все же отстраненным. Если он хотел продемонстрировать Мюррею, что того здесь лишь терпят, то не мог бы найти лучшего способа. Молодой человек жаждал быть принятым в Чартерсе как член семьи, поведение же Пола ясно давало понять, что он здесь только гость.
Кофе, как обычно, подали в музыкальную комнату. Пол, сославшись на то, что ему необходимо просмотреть кое-какие бумаги, извинился и направился в библиотеку. Люси в отчаянии сжимала и разжимала кулаки. Она должна была непременно сказать ему, что уезжает, но не могла сделать этого в присутствии остальных, особенно при Мюррее, который не сводил с нее сардонического взгляда. Догадался ли он о ее чувствах к Полу? И не поэтому ли так пристально за ней наблюдает? При мысли, что кто-то разгадал ее секрет, Люси бросило в жар, и ей нестерпимо захотелось, чтобы поскорее настало завтрашнее утро, когда она, наконец, сможет покинуть семейство Харлоу, предоставив хозяину дома безраздельно властвовать над своими домочадцами, как это было всегда.
– Пол! – в отчаянии окликнула она его.
– Да?
– Мне нужно с вами поговорить.
– Пожалуйста. – Он взглянул на часы. – Присоединяйтесь ко мне через час в библиотеке, пропустим по стаканчику.
Где-то в глубине дома часы пробили половину десятого, когда Люси постучала в дверь и вошла в библиотеку. Как случалось каждый раз, когда она переступала порог этой просторной комнаты, она испытала восторг при виде великолепных панелей на стенах, теснившихся на полках книг в дорогих кожаных переплетах и веселых отблесков пламени на латунной подставке для дров перед камином.
Поскольку Пол, приезжая в Чартерс, проводил в этой комнате большую часть времени, здесь все было сделано с учетом его нужд – мягкие кресла на случай переговоров и огромный овальный шератоновский стол, за которым он работал.
– Не понимаю, как это вы допустили, чтобы в столе не было ящиков, – заметила она однажды.
– И слава богу, иначе они были бы забиты бумагами, до которых у меня никогда не дошли бы руки. – Он кивнул на аккуратную стопку документов. – А так я ничего не забываю и всегда навожу порядок, перед тем как идти спать.
Сейчас, войдя в библиотеку, Люси увидела, что стол завален бумагами, а Пол, в рубашке с короткими рукавами, склонился над кожаной папкой солидных размеров. Он был так погружен в работу, что не заметил ее появления, а она, залюбовавшись им, не торопилась его окликать. Он сидел спиной к окну, и его волосы казались совсем светлыми на фоне тяжелых бархатных гардин цвета бургунди, а обычно бледная кожа, наоборот, приобрела теплый оттенок.
Почувствовав, что за ним наблюдают, он поднял голову и, заметив Люси, вскочил из-за стола:
– Простите. Я не заметил, как вы вошли.
