она беседовала с ним на этом языке. Правда, это было очень давно, когда Джамиль был еще мальчиком.
— Куда… каков конечный пункт вашего путешествия? — растерянно спросила она. — Мне до сих пор так и не сказали.
— Мы плывем в Англию, мама, и я хочу, чтобы и ты с нами уехала.
— Мне нужно, чтобы ты осталась, мама, — неожиданно услышала она голос… голос Джамиля, который стоял в дверях.
Рахин посмотрела на одного, затем на другого, вновь на того, кто стоял перед ней.
— О Боже! — тихо произнесла она, теряя сознание. Дерек, быстро наклонившись, подхватил мать.
— Черт бы тебя побрал, Джамиль! Я рассчитывал, что ты дашь мне хоть несколько минут, чтобы подготовить ее. Тогда бы она отнеслась к твоему… моему появлению спокойнее.
— А заодно позволю увезти мать прямо из-под моего носа? — в свою очередь высказал претензии брату Джамиль.
— Неужели ты собираешься воспрепятствовать этому после ваших с матерью отношений все эти годы? — удивленно произнес Дерек.
— Не исключено, — ответил Джамиль, помогая брату перенести Рахин на кровать. — У тебя нет необходимости в ее присутствии, а мне она необходима здесь. — Она — хранительница мира во дворце!
— А сама она об этом знает? Ты хоть раз говорил ей что-либо подобное?
— В любом случае ты должен был предупредить, что собираешься предложить ей вернуться с тобой, — сердито парировал Джамиль. — Тогда я бы ни за что не разрешил тебе встречаться с ней.
— Ты бы не смог воспрепятствовать этому, брат. Разве мог я уехать отсюда, не повидавшись с матерью? А ту первую нашу встречу можно не считать. Она тогда думала, что я — это ты.
Они бережно уложили Рахин на кровать, но как толь ко Дерек попытался отойти, мать с такой силой сжала его руку, что он даже вздрогнул. Он склонился к ней и увидел устремленные к нему изумрудные глаза, заполненные слезами.
— Касим… О мой Бог! Касим? Это в самом деле ты. Мне не кажется? — Она посмотрела на стоящего с другой стороны Джамиля и снова повернула взгляд к Дереку. — Это правда ты, — произнесла она срывающимся голосом. — Я не сплю!
Дерек сел рядом с матерью, обняв ее за плечи.
— Вот уж не думал, что ты будешь плакать, когда увидишь меня, мама.
Слезы ручьем катились из глаз Рахин. Смущаясь оттого, что до такой степени утратила контроль над собой, она закрыла лицо руками. Но сдержаться так и не могла. Через мгновение она рыдала совсем громко.
Дерек прижал мать к себе.
— Не надо плакать, пожалуйста, мама. Я думал, ты обрадуешься, увидев меня.
— Я рада, очень… правда! — донеслось сквозь всхлипывания.
Братья обменялись беспомощными взглядами. Как и большинство сильных опытных мужчин, они знали, что следует делать в любой ситуации, кроме той, в которой находились в данный момент.
— Может, налить тебе чего-нибудь? — мягко спросил Дерек. — Бренди? Коньяк?
— Она не употребляет спиртного, — ответил за мать Джамиль.
— Почему ты так решил? — огрызнулся раздраженный Дерек. — Только потому, что ты сам не…
— Вы не должны ссориться, — не дала ему договорить Рахин. — Братья не должны ссориться ни при каких обстоятельствах!
— Разве мы ссоримся, Джамиль? — Дерек улыбнулся.
— Ни в малейшей степени, — ответил дей, на лице которого появилась точно такая же улыбка.
Рахин попыталась придать себе строгий, бесстрастный вид, но не смогла. Она все еще не могла поверить своим ощущениям, тому, что видит и слышит. Касим здесь? Джамиль беспокоится о ней, говорит, что она ему нужна? В который уже раз мать смотрела то на одного, то на другого сына. Как похожи! Как она любит их! Сердце, переполненное неожиданностями сегодняшнего дня, казалось, вот-вот разорвется.
Она вытерла рукавом слезы, затем осторожно, будто опасаясь, что он рассеется, как призрак, провела пальцами по щеке Дерека.
— Каким образом? Когда?
— Уже несколько недель, — ответил Дерек. — Я приехал, чтобы Джамиль мог поискать Селима, не опасаясь, что из-за каждого угла на него выскочит наемный убийца. Мы не могли знать, что сама затея не имеет смысла.
— Конечно, вам же не было известно, что он уже… Так это был ты… с того самого времени… — Рахин попыталась поточнее припомнить события последних недель. Их было так много, что мысли путались. — С того дня, когда купили Шахар… Нет, когда ты первый раз призвал ее. Тогда дей стал вести себя несколько странно… не так, как обычно. А я и не догадалась!
— Ты и не могла, — сказал Джамиль, склоняясь к ней и нежно беря ее свободную руку в свою. — Об этом никто не знал, кроме Омара. Кстати, это была его идея позвать сюда Касима, чтобы он ненадолго заменил меня.
— Даже Шиле ты ничего не сказал?
— Нет. Она узнала только вчера вечером, когда я вернулся. Я хотел поставить тебя в известность…
— Мы оба думали об этом, — вставил Дерек.
— Но для того, чтобы наша хитрость удалась, надо было, чтобы все вели себя точно так же, как раньше.
— За исключением тебя самого, — улыбнулась мать, понимающе пожимая руку Джамиля.
— Да. Нам на пользу пошло то, что я уже в течение нескольких месяцев вел себя не совсем обычно. Ошибки Касима благодаря этому могли быть отнесены на счет непредсказуемости моих поступков. То, что он был здесь, и впредь никто не должен даже заподозрить. Касим не намерен воскресать и не хочет, чтобы кому-то пришло в голову пригласить его на трон Барики. Разве только со мной что-то случится до того, как мои сыновья станут взрослыми.
Это напоминание заставило сердце Рахин вновь сжаться. Она вспомнила о том далеком дне, когда расставалась со своим Касимом, и перевела взгляд опять повлажневших глаз на младшего сына.
— Как ты жил там все это время… сносно?
— Более чем сносно, мама, — улыбнулся ей Дерек. — Тамошняя жизнь представляется мне восхитительной.
В горле Рахин запершило. В его искренность она верила и не верила.
— Я… прости меня, Касим! — с трудом произнесла она. — Я начала раскаиваться в своем поступке почти сразу же, как корабль увез тебя в Англию. Я молилась, днем и ночью просила Небо, чтобы ты как-то узнал об этом, почувствовал каким-нибудь чудесным образом, как я люблю тебя и страдаю. Надеяться на то, что вновь увижу тебя и смогу сама тебе все это рассказать, я не смела.
— Я постоянно ощущал это, мама, — произнес Дерек тоном, в искренности которого невозможно было усомниться. — И я понял тебя практически сразу, как встретился с твоим отцом. Я полюбил его всей душой. Правда, в старости он все чаще стал вести себя как диктатор, — добавил он шутливо.
— Неужели? И в чем же это проявляется? — поддержала шутливый тон сына Рахин.
— Я должен жениться, и немедленно, если ты еще не знаешь. Маркиз направил за мной сюда специальный корабль, не веря, что я сам смогу найти верный путь к дому.
Рахин наконец рассмеялась.
— Я никогда не сожалел о том, что моя жизнь повернулась таким образом, мама, — добавил он серьезно, — ты не должна обвинять себя!
— Я не заслуживаю твоего прощения, Касим. Джамиль никогда…
— Джамиль — тупоголовый осел.
— Нет. Не смей так говорить!..
— Он прав, мама, — вмешался сам Джамиль. У Рахин сладко защемило в груди, когда он нежно сжал ее голову в своих ладонях и она услышала произнесенные с болью слова:
— Прости меня, если можешь, мама!
