Впрочем, Уоррен и сам выглядел букой, стоя чуть в стороне и ни с кем не общаясь. Джорджину удивили другие ее братья, в особенности Клинтон: они весьма непринужденно беседовали со столь ненавидимыми им англичанами. Ей сказали, что чуть позже должен появиться Мак. Надо будет не позабыть представить его Мегги Макдональд. Регина была в этот вечер не единственной, кто взял на себя роль свахи.
Спустя некоторое время Энтони и Джеймс оказались рядом. Разговаривая, каждый не спускал глаз со своей жены.
— Может быть, мы их помолвим? Джеймс поперхнулся глотком бренди.
— Но они еще даже не родились, болван ты этакий.
— И что же?
— А то, что они оба могут быть одного и того же пола. Энтони разочарованно вздохнул:
— Да, это возможно.
— И потом, они будут двоюродными братом и сестрой.
— Что же? — повторил свой вопрос Энтони.
— Это сейчас не принято.
— Откуда мне, к черту, знать?
— Согласен, — сказал подошедший сзади Николас. — Знаешь ты маловато. — И добавил, обращаясь к Джеймсу: — Славной семейкой ты обзавелся.
— Ты так полагаешь? Николас ухмыльнулся:
— Этот Уоррен тебя на дух не выносит. Он весь вечер смотрит на тебя, как удав на кролика. Джеймс повернулся к Энтони:
— Предоставить эту честь тебе или ты позволишь мне испытать удовольствие?
Николас вдруг протрезвел, сообразив, что речь идет о том, чтобы отколошматить его.
— Вы не посмеете. Здесь присутствуют оба ваших старших брата, не говоря уж о моей жене.
— Уверен, мой мальчик, игра стоит свеч, — ответил Джеймс и улыбнулся, когда Николас благоразумно решил отойти в сторону.
Энтони хмыкнул:
— Парень предпочел не искушать судьбу.
— Вообще-то говоря, я учусь относиться к нему терпимо, — признался Джеймс. — Черт возьми, я учусь относиться более терпимо ко многим вещам.
Энтони засмеялся, заметив, что Джеймс бросил взгляд на Уоррена Андерсона.
— Старина Ник был прав. Этот парень явно тебя недолюбливает.
— У нас полная взаимность, смею тебя уверить.
— Полагаешь, у тебя с ним будут проблемы?
— Никаких. Слава Богу, вскоре нас будет разделять целый океан.
— Парень лишь пытался защитить свою сестру, старик, — заметил Энтони. — Как если бы ты или я стали защищать Мелиссу.
— Ты хочешь лишить меня удовольствия ненавидеть его?
— Даже в мыслях такого не было, — сказал Энтони и, дождавшись, когда Джеймс сделал глоток бренди, добавил: — Между прочим, Джеймс, я ни-. когда не говорил, что люблю тебя?
Бренди выплеснулось на ковер.
— Господи, чуть-чуть выпьет — и уже становится сентиментальным!
— Разве я сентиментален?
— Я не верю.
— Все же считай, что я сказал тебе это.
После довольно долгой паузы Джеймс ворчливо произнес:
— Считай, что я ответил тебе тем же. Энтони растянул губы в улыбке.
— Я и стариков люблю, но не решаюсь сказать им… вдруг шок, удар и все такое… Джеймс изогнул бровь.
— А если я опрокинусь — это, стало быть, ничего?
— Конечно, старина.
— О чем разговор? — спросила подошедшая Джорджина.
— Да так, ни о чем. Мой дорогой братец для меня, как бельмо на глазу… Все как обычно.
— Наверное, так же, как и мой. Джеймс насторожился.
— Он тебе сказал что-нибудь?
— Разумеется, нет, — успокоила Джорджина мужа. — Он вообще никому ничего не говорит. — Джорджина вздохнула. — Думаю, Джеймс, помогло бы, если бы ты первый…
— Прикуси язык, Джордж! — демонстрируя ужас, проговорил Джеймс. Впрочем, для изображения ужаса ему особого притворства не требовалось. — Я нахожусь в одной комнате с ним. Этого уже более чем достаточно.
— Джеймс, — увещевающим тоном проговорила она.
— Джордж! — предостерегающе сказал он.
— Прошу тебя.
Энтони рассмеялся. Сейчас он понял, что представляет собой обреченный человек. Джеймс метнул на него один из самых мрачных своих взглядов, хотя и не оказал сопротивления жене, которая тянула его через всю комнату к самому противному из всех своих братьев.
Ей пришлось снова ткнуть мужа локтем под ребра, прежде чем он коротко произнес:
— Андерсон.
— Мэлори, — был столь же лаконичный ответ. И тогда Джеймс расхохотался, чем привел в смятение всех братьев Андерсонов.
— Полагаю, я должен передать вам опыт, — сказал Джеймс, еще не вполне справившись с приступом смеха. — Вы, очевидно, не научились цивилизованно не любить кого-то.
— Что это значит? — спросил Уоррен.
— Это значит, что нужно испытывать удовольствие от раздора, дорогой мальчик.
— Я скорее…
— Уоррен! — вмешалась Джорджина. — Ради Бога!
Несколько мгновений Уоррен сердито смотрел на нее. Затем скрепя сердце протянул руку Джеймсу, который пожал ее, все еще продолжая улыбаться.
— Я понимаю, старина, твою боль и тревогу, но уверяю, что ты оставляешь сестру на попечение мужчины, который любит ее дыхание.
— Дыхание? — нахмурилась Джорджина. Джеймс вздернул вверх золотистую бровь. Сейчас ей это показалось чрезвычайно милым.
— Помнишь, как совсем недавно ты в кровати ловила воздух? — с невинным выражением спросил он.
— Джеймс! — задохнулась от возмущения Джорджина, и все присутствующие увидели, как заполыхали ее щеки.
Но тут заговорил Уоррен:
— Ладно, Мэлори, ты сказал свое слово. Смотри, сделай все, чтобы она чувствовала себя счастливой, а мне не понадобилось возвращаться сюда, чтобы тебя убить.
— Уже гораздо лучше, мой мальчик, — посмеиваясь, ответил Джеймс и повернулся к жене: — Он учится, Джордж, и кое-чему уже научился. Будь я проклят, если это не так.
Файл из библиотеки OCR Альдебаран: http://aldebaran.com.ru/
Примечания
1
мой друг (фр.)
2
Уор (war) по-английски означает «война»
3
Недоумение Николаса объясняется тем, что по-английски «sister-inlaw» — это и невестка (т.е. жена брата), и свояченица (т.е. сестра жены)
