— Просто поздравить героев! — Он усмехнулся. — Кстати, твой костюм оглушает похлестче фазора!
Щеки Тедры зарделись румянцем.
— Негодяй, дурак! — процедила Тедра сквозь зубы.
Она протопала к гардеробной стене, чтобы накинуть на себя что-нибудь. И Рурк, и Чаллен захохотали у нее за спиной. Когда она вернулась, запахивая халатик, глаза ее еще сердито сверкали, а мужчины еще посмеивались.
— Нет ничего смешного!
— Нет, есть! Ты даже не знала, что сидишь здесь…
— Смени тему, Рурк! Так будет лучше для тебя.
— Отлично! — Но стереть с лица насмешливую ухмылку удалось не сразу. — Я слышал, что ты захватила в плен по меньшей мере две сотни шакаарцев, и число их продолжает расти с тех пор, как твои воины занялись прочесыванием города. Гарр наградил тебя по заслугам?
— Он был очень щедр и ко мне, и к Чаллену. Почему бы тебе не зайти к нему? Узнаешь, какая награда ждет тебя! Я рассказала ему, что мне никогда не удалось бы бежать с планеты без твоей помощи.
— В самом деле? — удивленно спросил Рурк.
— Слушай, Рурк, если бы не ты, я бы сейчас, наверное, была рабыней на Ша-Кааре.
— А теперь ты будешь партнершей по двойному союзу на Ша-Канне?
— Кто сказал, что я вернусь туда?
— А разве нет?
— Да, но я терпеть не могу, когда люди принимают что-то как должное, — недовольно проворчала она.
— Извиняюсь, — вздохнул Рурк.
— Я тоже.
Тедра наконец улыбнулась. Когда оба посмотрели на Чаллена, он фыркнул:
— Я никогда ничего не принимаю как должное.
— Черта с два! — насмешливо воскликнула Тедра. — У тебя никогда не возникало ни малейшего сомнения в том, что твои воины сегодня одержат победу. Признайся же!
— Да, так, но я вовсе не принимал это как должное, просто по-другому быть не могло.
— Чертовски самоуверен, правда? — обратилась Тедра к Рурку.
— Мне кажется, просто уверен в своих силах.
— О, у него этой уверенности хоть отбавляй! Но кто осмелится упрекнуть его в этом? Во всей Центурии не найдется еще одного такого же гиганта!
— Слушай, так что там насчет возвращения наших женщин? — Рурк поспешил отвлечь Тедру от разговора о варваре, заметив его хмурый взгляд. — Гарр уже ведет переговоры?
— Конечно.
— Ну и? Какие-то трудности? Их не должно быть, ведь у тебя в заложниках их воины.
— Вообще-то они хотели пожертвовать этими парнями, чтобы оставить себе женщин. Но Гарр по моему совету пошел на обман.
— Что?
Тедра засмеялась:
— Он сказал им, что если они не вернут женщин, то варвары Ша-Каана пойдут войной на Ша-Каар. Не все шакаарцы забыли, откуда ведет начало их род, поэтому решили не доводить дело до борьбы со своими родственниками.
— Это что, был обман? — спросил Рурк Чаллена.
— Нет. Я должен закончить здесь все дела, чтобы спокойно забрать домой мою женщину. Если для этого надо сначала побывать на Ша-Кааре, то мы там побываем.
— Все же, думаю, это был обман. — Тедра улыбнулась. — Неужели ты из-за меня развязал бы войну на целой планете, Чаллен?
— Разве ты не знаешь, что ради тебя я готов на все, лишь бы ты была счастлива?
— Мне… кажется, пора идти, — промолвил Рурк.
— Пока, малыш, — сказала Тедра, даже не взглянув на него.
Она уже опять забралась Чаллену на колени.
— Тебе понравились мои слова, керима? — спросил Чаллен, усаживая ее, как раньше.
— С чего ты взял? — Тедра наигранно пожала плечами. — Кстати, Гарр разрешил мне оставить «Воздушный Пират» у себя.
— Я думал, что он и так твой.
— Нет, Марта и я угнали его. А теперь он мой, а это значит, что мы можем путешествовать по всей Вселенной! Открытие миров — моя вторая профессия.
— Ты не будешь скучать по Агенту-1?
— Я навсегда останусь Агентом-1, малыш! Проcто я уже не буду работать в Службе безопасности. Знаешь, один мой знакомый варвар очень сердится, если я собираюсь драться с другими парнями. При этом, конечно, он приходит в восторг, если я хочу драться с ним.
Чаллен ухмыльнулся:
— Лучше вспомни, чем закончилась ваша драка!
— Сейчас мне вспоминается только то, что он очень нежным способом заставил меня признать свое поражение. Почему ты прибег именно к такому способу?
— Потому что мне доставляет удовольствие накрывать твое тело своим, чемар. Вижу, тебе доставляет удовольствие слушать об этом.
— Не совсем. — Она очень старалась изобразить безразличие, но ей это плохо удавалось. Чаллен хитро усмехнулся:
— Ты врешь, женщина! Я чувствую запах твоей страсти!
— Ты не можешь его чувствовать! Слушай, это нечестно, воин! Я так много даю тебе и так мало получаю взамен.
Чаллен покачал головой:
— И это огорчает тебя? Значит, ты хочешь услышать, что ты очаровала меня, заколдовала меня? — Он развязал пояс на ее халатике. — Ты хочешь услышать, что я существую, только когда ты рядом, и пропадаю, когда мы врозь? — Он ловко стянул свои браки, даже не снимая Тедру с колен, но сразу после этого развернул ее к себе. — Ты хочешь услышать, как сильно я желаю слиться с тобой, как сильно я хочу тебя?
Чаллен медленно, дразняще медленно вошел в нее, и дальше уже Тедра ничего не слышала. Она растворялась вокруг него, а он растворялся в ней. Слившиеся, неразделимые, единое целое… О звезды, как она любит его, как она любит любить его! И он знает это, негодяй! И он имеет право на самоуверенность и заносчивость. Да вы только посмотрите на него! Где еще во всей Вселенной вы найдете такого мужчину? И этот мужчина — ее!
Тедра не пошевелилась, даже когда выровнялось дыхание. Ей хотелось бы так и заснуть, сохраняя его в себе, устроившись в объятиях его сильных рук, ощущая биение его сердца под своей щекой. Но спать не хотелось — слишком волнующим был этот день!
— Так нечестно, воин! Ты сделал это, чтобы отвлечь меня, верно? Ты ведь знал, что я хочу от тебя услышать, но так и не сказал этого.
— Возможно, если ты скажешь, что ты хочешь услышать, то услышишь это.
— Я хочу услышать только то, что ты любишь меня.
— Но воины не могут любить.
— Ну, знаешь, такое заслуживает поединка! — воскликнула Тедра, поднимаясь и глядя на него испепеляющим взором.
Чаллен обхватил ее голову ладонями и закрыл ей рот своими губами. Этот поцелуй стоил тысячи слов, в нем был весь огонь их страсти.
И тогда она услышала те долгожданные слова, он прошептал их ей в губы:
— Воины не могут любить… Они не должны… Но перед тобой один из воинов, который любит. Я люблю тебя, женщина! Мое сердце надрывается от крика — так сильно я люблю тебя!
