случившимся?
— Я подумал, что ты почувствовала облегчение. Меган подняла голову и свирепо взглянула на Девлина:
— Я хотела ребенка!
— Нет, не хотела!
— Не смей говорить мне, что я его не хотела. Это не так! Девлин вздохнул. Его раздражала эта сцена.
— Меган, но ведь и дураку понятно, что никакого ребенка не было. Просто ты ошиблась, — добавил он, желая смягчить сказанное.
— Ничего подобного!
— У нас будут другие дети.
— Нет, не будут. — Теперь наконец у Меган была настоящая причина для слез, и она разрыдалась всерьез.
У Девлина мгновенно изменилось выражение лица: оно стало озабоченным и слегка смущенным.
— Меган…
— Не трогай меня, — всхлипывая, проговорила она, когда Девлин прижал ее к груди.
— Меган, ради Бога… Пожалуйста…
— Ненавижу тебя, — прорыдала она, уткнувшись ему в шею. — Ты ничего не понимаешь! Может, раньше я и не хотела ребенка, но сейчас хочу! — Она сама не заметила, как перешла на настоящее время.
— В таком случае сожалею о случившемся. Скажи мне, что я могу сделать.
— Ничего. Ничего не можешь сделать. — И хриплым, срывающимся голосом, которого сама не узнала, добавила:
— Покрепче обними меня, Девлин…
Она чувствовала исходящую от него спокойную мужскую силу; прильнув к нему, она спрятала лицо у него на груди. Сначала Девлин неловко ее поглаживал, но затем ласки его стали смелее, он крепко сжал Меган в объятиях. И она бесстыдно воспользовалась этим, опасаясь, что такое, возможно, никогда больше не повторится, а ей отчаянно хотелось почувствовать, как его руки обнимают ее, пусть даже в последний раз.
Когда ласковый вздор, который он шептал, стараясь успокоить ее, сменили поцелуи — он нежно касался губами ее висков, лба, мокрых щек, — Меган подумала, что сейчас преимущество действительно на ее стороне. Но ей было все равно. Только бы чувствовать его руки, его губы…
О большем она не просит…
Неожиданно Меган ощутила вкус своих слез на его губах, когда его рот случайно коснулся ее губ. А потом все куда-то провалилось. Девлин языком приоткрыл ее губы; его горячее дыхание опалило ее и блаженным теплом разлилось по телу. Меган застонала. Закрыв глаза, она как бы растворилась в этом бесконечном поцелуе, в этой страсти, которая теперь, после столь длительного перерыва, была неистовой и сокрушительной. Меган забыла обо всем на свете: о своем плане, о том, что она должна выглядеть расстроенной и несчастной. Ее словно уносил какой-то сладостный поток — губы, всегда так пьянившие ее, снова ввергли ее в водоворот ощущений, память о которых оставила у нее смутную тоску.
Меган почти не заметила, как Девлин раздел ее и уложил на кушетку. Все тело ее было словно объято пламенем; Девлин продолжал осыпать ее жадными, обжигающими, похожими на укусы поцелуями.
Если сначала его руки старались утешить ее, то теперь они словно превратились в раскаленные факелы. Прерывисто дыша, она откидывалась назад, но он снова и снова ласкал ее, дразня, вызывая трепет и дрожь восторга, целовал шею, грудь, низ живота. Меган становилась все покорнее, все горячее в ответных ласках, все пробудилось в ней в предчувствии высшего блаженства. Средоточие ее женственности жаждало его прикосновений. Отбросив стыдливость, Меган отдавалась самой смелой его ласке. Казалось, его пальцы открывают ей все новые и новые истоки наслаждения, и когда он вошел в нее, упоение охватило ее с такой силой, что она вся содрогнулась. Когда возбуждение, с которым она уже не могла совладать, почти достигло апогея, Меган подумала, что больше не выдержит. Его мужское орудие входило в нее мощными толчками, и в какой-то момент ей показалось, что она теряет сознание. Наслаждение, острое и пьянящее, пронзило все ее существо, и с каждым новым проникновением Девлина непередаваемо сладостные спазмы лишь усиливались — до тех пор, пока он тоже не достиг вершины, издав ликующий стон любви…
Меган открыла глаза, словно вынырнув из глубин всепоглощающей неги, и окинула Девлина затуманенным взглядом.
— Почему… почему ты сейчас любил меня… ну, сделал это?
Вопрос был настолько абсурдным, что Девлина вполне можно было простить, когда он, приподнявшись, холодно произнес:
— Я утешал тебя — очень старым и очень надежным способом.
— Но ты все испортил. Ты ведь хотел расторгнуть наш брак, а теперь не сможешь!
Девлин отстранился от жены таким резким, порывистым движением, словно она оттолкнула или оскорбила его, и Меган поняла, что он разгневан. Когда герцог, поспешно набросив на себя одежду, повернулся к жене, его лицо яснее ясного свидетельствовало о том, что она не ошиблась.
Меган хотела прикрыться чем-нибудь, как будто это могло защитить ее от яростного взгляда, но никакой одежды рядом не оказалось — она была брошена на пол, довольно далеко от кушетки, на которой только что они с Девлином предавались неистовым ласкам.
— Так вот чего ты хотела — развода?! — глухо произнес Девлин, и на скулах его появились желваки.
— Конечно, — дрогнувшим голосом тихо ответила она. — Ведь ты же этого хочешь, не правда ли?
— В данный момент это самое большое мое желание, но ты сама сказала, что я все испортил и теперь слишком поздно.
— Нет, если ты забудешь о том, что мы… что случилось.
— О нет, дорогая моя, я ничего не собираюсь забывать, — холодно ответил герцог. — Кроме того, вполне возможно, что у тебя снова будет ребенок.
— Вряд ли это случится два раза подряд, — возразила Меган и едва не застонала, поняв, что теперь должна будет признаться ему в своем обмане. Но только не сегодня!
— Вот что я тебе скажу, детка, и постарайся хорошенько запомнить мои слова: мы связаны до тех пор, пока нас не разлучит смерть, а я не собираюсь умирать ради того, чтобы дать тебе свободу.
— Ну и прекрасно! — в бессильной ярости выкрикнула Меган ему вдогонку.
Но Девлин, уже стоя в дверях, обернулся, чтобы бросить ей оскорбительную реплику:
— Кстати, если бы тебе удалось добиться развода, ты потеряла бы титул герцогини.
— Я это знаю, глупец ты этакий! — крикнула Меган, но он уже захлопнул за собой дверь.
Глава 40
На следующее утро Девлин уехал в Лондон. Меган узнала об этом, когда он уже отбыл и герцогиня присоединилась к ней за завтраком в ее маленькой гостиной, которая была гораздо уютнее парадной. Правда, бледно-лиловая обивка стен и мебели слегка протерлась, и Меган подумала, что хорошо бы ее сменить. Почему бы и нет, раз уж она здесь остается? Впрочем, придется тратить деньги Девлина, а этого Меган делать не хотелось.
— Долго вы в разлуке не будете, — сообщила герцогиня, — поскольку мы тоже отправляемся в Лондон.
— Мы?
— Да. Я сказала Девлину, что повезу тебя за покупками.
Ему бы следовало подождать, чтобы сопровождать нас, но когда я упомянула об этом, он почему-то ужасно вспылил. Не важно. Мы встретимся с ним в нашем городском особняке.
— Я вывожу его из себя, а отделаться от меня бедняга никак не может.
— Ты слишком самонадеянна. Просто он давно не занимался делами, а ты же знаешь, что у мужчин дела всегда на первом месте.
— Но как он презирает меня!
