гусей — он выбьет на скале гуся. Надо спешить, пока не взошло солнце.
В назначенное время охотники вместе с Кремнем, нахмуренным и озабоченным, пришли на островок. Они с удивлением увидели, что на скале, подле огромной ступни Роко, появился большой, толстоклювый и длинношеий гусь.
Льок, указывая на новый рисунок дубинкой, сказал:
— Пусть каждый охотник метнет в птицу мою дубинку. Кто попадет сейчас, тот не промахнется и на охоте.
— Так делали наши старики! — воскликнул Нюк, один из самых старых охотников. — Откуда Льок узнал этот обычай?
— Это духи его научили, — ответил другой старик. — Кто кроме нас, мог знать об этом?
'Пусть верят, что духи', — подумал Льок.
Он протянул дубинку молодому охотнику, стоящему с краю. То был Ау, который несколько зим назад учил маленького Льока охотиться за линяющими гусями. И это была большая ошибка — дубинку, конечно, надо было вручить Главному Охотнику.
Глухой рокот, пробежавший по толпе, и гневный возглас оскорбленного старика смутили неопытного колдуна. Но Ау не исправил промаха Льока.
— Раз колдун дал мне, значит, так нужно! — размахивая дубинкой, громко сказал он.
Главный охотник выхватил дубинку из рук Ау.
— У Кремня есть еще сила, — угрожающе проговорил он. — Может, хочешь побороться со мной?
Ау молча опустил голову. Он хорошо знал, какие страшные руки у старика: схватил — не выпустит живым.
— Будешь бросать последним, — приказал Кремень и, далеко отведя руку, метнул дубинку.
Она со свистом описала дугу и конец ее ударил по шее выбитого на скале гуся.
Старик горделиво взглянул на толпу — меткость руки считалась главным качеством охотника — и передал дубинку стоявшему рядом с ним старому Нюку.
Сначала старшие охотники, потом те, кто был помоложе, один за другим метали дубинку в изображение гуся.
— Если ты попал в гуся сейчас, значит, попадешь и на охоте! — громко говорил Льок каждому, метко попавшему в птицу.
Эти слова, сказанные колдуном, дружащим с Роко, рождали у охотников уверенность в удаче. Такое колдовство казалось им надежнее, чем малопонятные завывания старух. Охотники повторяли за Льоком:
— Я попал сейчас, я попаду и в лесу!
Последним, как приказал Кремень, метал дубинку Ау. Молодой охотник был так обижен наложенным на него наказанием, что не попал в цель ни в первый, ни во второй раз.
— Теперь идите! — громко сказал Льок. — На маленьких озерах, среди скал, вы найдете добычу.
Все разошлись, и у порога Шойрукши остались только Льок и Кремень. Юноше стало страшно.
— Ты тоже иди, — пробормотал он, набравшись смелости. — Твоя добыча будет богаче всех.
— Много колдунов сменилось на моем веку, — не слушая его, сказал старик. — Ты первый нарушил наши порядки.
— Мои духи велели так, — неуверенно ответил Льок, — разве я могу ослушаться их?
Главный охотник молча взял его за руку и подвел к самому краю скалы, под которой, зажатая в узком гранитном ложе, кипела вода порога.
— Пять зим назад с этого места я сбросил колдуна, посмевшего пойти против меня. — Кремень не спускал глаз с побледневшего лица юноши. — Его духи не помогли ему и не покарали меня. И твои духи не помогут тебе!
Льок попятился, но Главный охотник крепко держал его руку.
— Я ничего тебе не сделал плохого…
— Сделал! Ты нарушил порядок, ты прогнал мудрых старух со Священной скалы, теперь они сердиты на меня. Ты хочешь свалить на меня вину за неудачи на промыслах! Сегодня ты ввел новый обычай…
— Старики сказали, что он был раньше.
Кремень так сжал руку Льока, что тот невольно вскрикнул.
— Помни, если не хочешь себе беды: как жили мы раньше, так и теперь должны жить!
Старик наклонился к юноше так близко, что косматая его борода коснулась лица Льока.
Ладони старика легли на плечи Льока, все крепче и крепче сдавливая их. И вдруг юноша почувствовал, как отделяется от земли. Показалось, будто со всех сторон надвинулась темнота. Шум порога стал ближе и сильнее, потом стал удаляться и глохнуть. Юноша запомнил, как сверкнули над его лицом страшные глаза Кремня. Больше он ничего не помнил.
Когда Льок очнулся, грозного старика не было на скале. Юноша приподнялся и застонал — плечи сводило от острой боли. Много силы еще было в руках Кремня, столько лет оберегавшего свою власть над стойбищем.
Вести по селению разносились быстро. Не успели охотники покинуть скалу, как Лисья Лапа уже знала все. Мальчишка завел новый порядок сегодня охотники сами колдовали на священном месте, издревле принадлежавшем мудрым старухам.
'Если мужчины перестанут верить нашим духам, что будет с нами, колдуньями! Не захотят слушать наших заклинаний — не захотят и заботиться о нашей старости', — горько думала старуха.
Но Главная колдунья не могла так легко выпустить власть из своих цепких рук. Она решила поговорить с Кремнем.
Выйдя на тропинку, ведущую от Священной скалы к лесу, Лисья Лапа, опершись на длинный посох, стала ждать. Кремень и в самом деле скоро показался из-за поворота.
— Не моя вина, — увидев ее, сразу сказал старик, — справляйся сама с мальчишкой.
Он хотел пройти мимо, но Лисья Лапа протянула батог поперек тропы.
— Разве колдун выше Главного охотника? — спросила она.
— Откуда я мог знать, что он затевает? — угрюмо взглянул на нее Кремень. — А теперь охотники верят ему.
— Что будет, если желторотые станут попирать обычаи старших?
— Сейчас он лежит на скале. Теперь он многое понял. Может, станет умней? — уклончиво ответил Главный охотник и, обойдя протянутый поперек тропы батог, пошел дальше. Потом обернулся. — Мы сверстники. Разве твоя молодость не была моей молодостью? — медленно проговорил он. — Обида твоей старости — обида для меня!
Старуха долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся за густым ельником. Затем она побрела в стойбище.
Льок, возвращаясь после ссоры с Кремнем в свою землянку, увидел бредущую по тропе колдунью. Встречаться с ней сейчас ему не хотелось. Юноша спрятался за ель. Едва передвигая ноги, пошатываясь и часто приостанавливаясь, мимо него медленно прошла колдунья. Льок услышал, как она бормотала:
— Я мудрая, а он глупее олененка. Справилась с его матерью, справлюсь и с ним…
Как только старухи не стало видно, Льок вышел на тропу и острым камнем разрыхлил землю, на которой остался след ее ноги. Это считалось верным средством нанести врагу вред.
— Ты мудрая, а я хитрее тебя! — тихонько шептал он.
ГЛАВА 7
Искра опустила усталые руки и с трудом разогнула ноющую спину. Ослабевшей от голода женщине нелегко дочиста выскрести шкуру каменным скребком, а затем долго ее мять, чтобы она стала мягкой.
