– Милорд, – раздался голос.
Двое солдат вели третьего. Это был Рогис.
– Мы нашли его среди лошадей. Я отобрал у него меч.
– Отпустите его, – тихо сказал Дракон. Солдаты отпустили рыжеволосого парня. В лагере наступила тишина, лишь тени мерцающих факелов двигались по снегу да негромко завывал ветер.
– Герагин, ты знал о нем?
– Нет, милорд, – напряженно ответил тот.
– Он ведь служил под твоей командой, не так ли? Тебе бы следовало знать. Рогис.
– Милорд, – едва слышно ответил юноша.
– Я приказал тебе оставаться под началом Марека. Мне казалось, что ты воин. А ты нарушил мой приказ и, что еще хуже, покинул свой пост. – Рогис смертельно побледнел. Свет факелов озарил застывшее лицо Карадура. – Лоримир, как мой отец наказывал дезертиров?
– Милорд, ваш отец, Черный Дракон, приказал бы отрубить дезертиру руки и оставил бы его умирать в снегу, – ответил Лоримир.
Дрожь пробежала по рядам молчаливых солдат. Стоявший рядом с Маргейном Финле упал на одно колено и закрыл лицо руками.
– Лоримир, ты больше ничего не хочешь сказать? – Лоримир покачал головой.
– Маргейн?
Мастер-лучник молчал.
– Герагип?
– Милорд, он не сопротивлялся и не пытался бежать, хотя мог бы, – тихо ответил Герагин.
Финле опустил руки и поднял голову.
– Милорд, могу я сказать?
– Молчи, Финле, – резко приказал Маргейн.
– Именно Рогис поднял тревогу сегодня ночью. Если бы он спал, то погибло бы больше людей.
– Это правда, Рыжий? – спросил Карадур. Солдат кивнул. Сглотнув, он хрипло сказал:
– Я спал вместе с лошадьми. Ледяные воины проехали совсем рядом со мной. Я попытался ударить мечом одного из варгов, по клинок не смог пробить чешую. – Он показал на сломанный меч в руке Сандора.
– Вижу, – сказал лорд-дракон. В глазах Финле появилась надежда. – Бирник, сколько часов до рассвета?
Бирник, который всегда знал ответ, сказал:
– Семь, милорд.
– Отойдите, – приказал лорд-дракон солдатам. Он поднял обе руки: огонь заструился с его ладоней, словно вспыхнуло сухое дерево. Пламя потекло по снегу. Оно окружило Рогиса, и снег с шипением начал таять. Затем огонь погас, но Рогис оказался внутри круга.
– До рассвета ты не переступишь через линию огня, – сказал Карадур.
Не сводя глаз с лица лорда-дракона, Рогис кивнул.
– Я понял, милорд.
– Семь часов. И никто не должен ему помогать. – Карадур повернулся и направился к своей палатке.
В наступившей тишине звучал лишь тоскливый плач ветра.
В ту ночь солдаты Атаки спали плохо. Они часто просыпались, после чего долго не могли заснуть. Глядя на шесты палаток, они вслушивались в заунывный вой ветра, чувствуя, как холод проникает сквозь одежду и одеяла.
Человек, оказавшийся зимой под открытым небом, должен двигаться, чтобы не застыла кровь. А сейчас там особенно холодно.
Ночь тянулась медленно. Когда первые проблески света появились на востоке, все солдаты выбрались из своих палаток. День обещал быть ясным и очень холодным. Переминаясь с ноги на ногу, дуя на замерзшие руки, они смотрели на палатку Карадура.
– Он еще стоит? – прошептал Хью.
– Слитком темно. Нужно подождать, – ответил Орм.
– Я его вижу, – тихо проговорила Соколица. – Он стоит. Она видела силуэт Рогиса: солдат старался стоять прямо, повернувшись к восходящему солнцу. Огненная граница по-прежнему сняла вокруг его ног. Карадур неспешно вышел из своей палатки и зашагал к тому месту, где дрожал от холода Рогис.
– Ну, Рыжий? – произнес лорд-дракон. Все солдаты видели, как поднял голову Рогис.
– Милорд, – хрипло ответил он, – я выполнил ваш приказ.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Ты сможешь идти? – спросил Карадур.
– Конечно, милорд. – Рогис сделал неуверенный шаг вперед, хотя всем было понятно, что ноги у него онемели.
Соколица затаила дыхание. Только не падай, подумала она, понимая, что вес солдаты в лагере молятся вместе с ней, безмозглый удачливый дурак, не падай… Он не упал. Переступив через линию огня, он покачнулся, но могучая рука его поддержала. Лоримир бросил короткий приказ, и четверо солдат подбежали к Рогису.
К завтраку Рогис уже мог ходить без посторонней помощи. Прихрамывая, он приблизился к офицерской палатке и с покаянным видом сказал:
– Капитан, я сожалею. Это было глупо.
– Что верно, то верно, – кивнул Лоримир. – Но ты заплатил за свою глупость. Будем надеяться, что Мареку отвечать за нее не придется.
Рогис вздрогнул. Он повернулся к Герагину и сказал:
– Сэр, я приношу свои извинения. Я не мог –
Гсрагин холодно посмотрел на него.
– Идиот. Если тебе еще раз придет в голову такая глупость, я сдеру с тебя кожу дюйм за дюймом. Становись в строй. И не бегай, если не хочешь сломать свои щиколотки.
– Сэр! – Рогис отсалютовал капитану.
– Они оставили мертвых – людей и лошадей – в лагере. Лоримир предложил разделать лошадей.
– Нам бы не помешало свежее мясо.
Однако Карадур наложил запрет.
– Мы не станем есть то, к чему прикасались варги. В этот день лорд-дракон безжалостно подгонял свою небольшую армию. Воздух был обжигающе холодным, однако ветер стих и на ясном небе не осталось ни облачка. Снег хрустел под копытами лошадей. Замерзшие пространства ослепительно сияли в ярких лучах солнца. В полдень они сделали короткий привал, чтобы поесть хлеба с сыром и напоить лошадей. Макаллан осматривал солдат, проверяя отмороженные места. Он опасался снежной слепоты.
Когда они приготовились двигаться дальше, Лоримир приказал, чтобы каждому солдату выдали факел.
– Я слышал, как беседовали капитан и Герагин. Они сказали, что сегодня мы подойдем к полосе тумана.
– Говорят, что люди, прошедшие через такой туман, теряют рассудок, – заявил Эдраин.
На его безбородом лице проступил страх.
– Тебе не нужно из-за этого тревожиться, мальчик, – грубовато ответил Орм. – Это дело Дракона.
– Он нас проведет.
Они увидели туман еще до того, как приблизились к нему. Серая зловещая пелена повисла в воздухе, поднимаясь выше самого высокого дуба.
– Похоже на океанский туман, – прошептал Эдраин.
Хью ухмыльнулся.
– Интересно, когда это ты видел океан?
– Я не видел. Но брат моего отца, Финн, побывал в Скайэго, он мне рассказывал. На рассвете, перед восходом солнца, туман поднимается над волнами, а потом, когда оно встает, рассеивается, но на закате
