Катриона была вовсе не рада тому, что брат с женой уезжают, и весьма недвусмысленно сказала ему об этом. Они стояли втроем посреди зала, настороженно глядя друг на друга.
– Это твоя упрямая гордость заставляет тебя уехать так спешно, Джейми? – требовательно спросила Кэт, поджав губы и беспокойно прищурив зеленые глаза.
Виконт холодно встретил взгляд сестры.
– Нет, просто у меня в Лондоне дела.
Однако ответ не удовлетворил Катриону, и она бросила взгляд на бледное лицо Саммер.
– Не может быть, чтобы дела совсем не терпели отлагательства, – произнесла она. – Ты просто очень раздражен.
Джеймс еле заметно приподнял черную бровь.
– Кэт, возможно, ты мне не веришь, но у меня и впрямь есть другие дела, кроме как развлекать семью. У меня есть поместья, которых я еще не видел и которые требуют моего внимания. На все это нужно время. – В голосе виконта послышалось раздражение. – Ты сможешь найти другую подругу, когда мы уедем. Кто знает, может, ты, наконец, станешь уделять своему мужу то внимание, которого он заслуживает...
Сарказм Джеймса и его насмешливые слова привели Катриону в бешенство. Брат с сестрой принялись ожесточенно ругаться и ругались до тех пор, пока Саммер не выбежала из зала в слезах. Кэт была любимицей Джеймса, но, несмотря на это, они беспрестанно ссорились. Саммер чувствовала себя в какой-то степени ответственной за них и мысленно проклинала мужа за его глупость. Высокомерный упрямец!
Ослепленная слезами, Саммер чуть не врезалась в Далласа, шагавшего навстречу по коридору. Схватив невестку за плечи, он с беспокойством заглянул в ее глаза.
– Эй, красавица! Что это – слезы? Неужели мой вздорный братец вновь надумал проявить характер?
Сконфуженная и несчастная, Саммер кивнула:
– Они с Кэт ругаются, и все из-за меня.
– Брось, эти двое всегда найдут причину для ссоры. Так что не стоит убиваться. – Даллас подал ей носовой платок и беспомощно огляделся вокруг, словно ожидая подмоги.
Громко хлопнула дверь, и молодые люди увидели стремительно выскочившего из зала Джеймса. Заметив жену и брата, он резко остановился и, развернувшись, зашагал в противоположную сторону. Его шпага зацепилась за рыцарские доспехи, стоявшие возле двери, и они угрожающе закачались. Саммер, словно зачарованная, наблюдала, как доспехи со звоном рухнули на пол, а Джеймс едва успел отскочить в сторону.
Первым упал на пол шлем и покатился с громким грохотом, хлопая забралом. Краги, наколенники и другие части доспехов разлетелись во всех направлениях. Одна часть доспехов со свистом начала вращаться на полу; при этом соединенный шарнирами палец оглушительно стучал по каменным плитам.
На шум тут же сбежались слуги и члены семьи.
– Дьявол! – пробормотал Джеймс и перевел недовольный взгляд с кольчуги, валяющейся на полу, на застывшее лицо Саммер. Гнев, горевший в его глазах, померк, а на губах появилась улыбка.
– Еще один враг повержен, Джейми, старина, – произнес Даллас, давясь от смеха. – Если бы на тебе вчера были эти доспехи, то сегодня на твоей щеке не красовался бы синяк.
Улыбка исчезла с лица Джеймса так же быстро, как появилась. Он резко развернулся и вышел из зала, а Саммер так и осталась стоять, беспомощно глядя ему вслед.
Глава 19
И вновь Лондон. Темно-серый туман, шпили собора Святого Павла, свинцовое небо, грохот металлических колес по булыжным мостовым.
Саммер отрешенно смотрела на улицу из окна своей спальни. В течение пяти дней путешествия она чувствовала себя ужасно, содрогаясь от приступов тошноты, а потом обессилено сворачиваясь калачиком на сиденье кареты. Когда они остановились на ночлег в гостинице «Селкирк», Джеймс привел врача, но тот, похоже, был не слишком сведущ.
– Испорченное мясо, – весело провозгласил он и дал Саммер лекарство, от которого ей стало только хуже.
Летти была ужасно рада возвращению, а вот ее хозяйка обнаружила, что скучает по Шотландии. Возможно, это чувство возникло потому, что она обрела там настоящую семью. До сих пор в горле Саммер вставал комок при воспоминании о слезном прощании с Кэт и теплых, хотя и коротких, объятиях свекрови.
Эти люди любили ее. Почему же Джеймс не испытывал таких же чувств?
На протяжении всего пути он держался отстраненно, в первые несколько ночей приходя к ней в постель и отдаваясь безмолвной страсти. Ни слов любви, ни нежности – лишь саднящее желание, которому Саммер не могла противиться и которого не хотела. Может быть, она должна была попросить у него любви?
Увы, гордость никогда не позволила бы ей сделать это.
А потом Саммер почувствовала себя слишком плохо, и Джеймс оставил ее в покое, хотя она продолжала время от времени ловить на себе его задумчивые взгляды. Ей было намного комфортнее, когда виконт скакал впереди на коне, а не ехал с ней в карете.
К счастью, ей полегчало за день или два до приезда в Лондон. Тидвелл принес снадобье, приготовленное его женой, и Саммер снова почувствовала себя человеком.
Однако в остальном ничего не изменилось. С момента их возвращения в Лондон прошел уже целый месяц, а виконт по-прежнему упорно не замечал жену. Он был занят неотложными делами, а Саммер вновь оказалась предоставленной самой себе. Только вот на этот раз она не могла отвлечься от грустных мыслей, работая в саду. Пока они с Джеймсом гостили в Шотландии, садовники аккуратно подстригли живые
