— Эзри, я сопротивляюсь. С той самой минуты, как архонт дал нам этот проклятый яд, я ежедневно сопротивляюсь. Мы с Леоканто считаем дни, ты понимаешь? Первые недели я лежал по ночам, уверенный, что чувствую яд, чувствую, как он что-то делает во мне… — Жеан сглотнул и почувствовал, как по лицу покатились его собственные слезы. — Послушай, когда я здесь, его просто не существует. Когда я с тобой, я его не чувствую. Мне тогда все равно. Это… как другой мир. Разве я мог сказать тебе? Разве мог уничтожить это?
— Я убью его, — прошептала она. — Страгоса. Боги, будь он сейчас здесь, я бы перерезала ему горло…
— Я бы помог. Поверь.
Эзри убрала руки с его шеи. Они сидели в полутьме, глядя друг на друга.
— Я люблю тебя, Жеан, — прошептала она наконец.
— И я люблю тебя, Эзри.
Сказать это — все равно что снять камень с сердца, снопа начать дышать после долгих веков, проведенных под водой.
— Ты единственная, такой больше не может быть.
— Я не дам тебе умереть, — сказала она.
— Не ты… ты не можешь…
— Я могу делать все, что захочу, — ответила она. — Отвезти тебя в Тал-Веррар. Купить тебе время, чтобы ты получил у Страгоса противоядие. Помочь тебе пнуть его в зад.
— Эзри, — сказал Жеан. — Дракаста права. Если я не смогу получить у него то, что нам нужно… смерть Страгоса важней…
— Не говори так.
— Я это сделаю, — сказал он. — Только это и имеет смысл. Боги, я этого совсем не хочу, но если другого выхода не будет, я обменяю свою жизнь на его.
— Будь ты проклят, — прошептала Эзри и, не успел он и глазом моргнуть, вскочила на ноги, схватила его за воротник рубашки и прижала спиной к переборке. — Ты этого не сделаешь! Не сделаешь, если мы побьем его, Жеан Таннен. Если победим.
— Но вдруг у меня не будет выбора…
— Найди его, сукин сын!
Она прижала Жеана к переборке поцелуем, который был чистой алхимией, и его руки скользнули вниз по ее телу к оружейному поясу. Он расстегнул его, добравшись до тех мест, которые этот пояс больше не прикрывал.
Эзри взяла пояс у него из рук и бросила в парусиновую стену; от удара пояс звякнул и скользнул на пол.
— Если способа нет, создай его, Жеан Таннен. Слабаки в этой каюте не трахаются.
Он поднял ее, посадил к себе на скрещенные руки и повернул так, что она спиной уперлась в переборку, свесив ноги. Он поцеловал грудь Эзри сквозь рубашку, улыбаясь ее отклику. Наклонился, прижался головой к ее груди, почувствовал биение ее сердца под своей левой щекой.
— Я сказал бы тебе, — прошептал он. — При случае.
— При случае, вот уж действительно. «Мужчина, — процитировала она, — годится ли его рот для разговоров?..»
— О, разве я мало получил от тебя? Теперь меня высмеивает еще и Лукарно…
— Жеан, — перебила она, прильнув к его груди. — Останься со мной!
— Что?
— Это хорошая жизнь, — шептала она. — Тебе подходит. Нам обоим подходит. Когда мы разделаемся со Страгосом… останься со мной.
— Мне здесь нравится, — ответил Жеан. — Иногда мне кажется, что я могу остаться здесь навсегда. Но есть… есть и другие места, которые я могу показать тебе. Можно заняться другим.
— Я не умерена, что смогу жить на суше…
— На суше, как и на море, есть свои пираты, — говорил он между поцелуями. — Я один из них. Ты можешь…
— Подожди. Сейчас нам ничего не нужно решать. Просто… подумай над тем, что я сказала. Я привела тебя сюда не для переговоров.
— А для чего?
— Пошуметь, — прошептала она, раздеваясь. — Устроить тарарам.
5
Перед полуночной сменой вахт Гвиллем вышел из своего нового жилища в узкий коридор между четырьмя маленькими каютами. Одетый только в брюки и торопливо наброшенную нижнюю сорочку, он, морщась, подошел к двери в свою прежнюю каюту. В ушах у него торчали кусочки фланели.
Он несколько раз постучал в дверь. Никакого ответа. Он снова постучал и крикнул:
— Треганн, сука, я тебя убью!
6
— Значит, приготовления почти завершены?
Двое встретились в развалинах каменного дома без крыши южнее собственно города, так близко к краю страшных джунглей, что даже пьяницы и наркоманы не заползали сюда в поисках убежища. Была почти полночь, шел сильный теплый дождь.
— Сегодня днем продал весь хлам. Как угорелый набирал воду и эль. Провизии уже достаточно. Завтра, когда подчистим все, что хочет быть подчищенным, наверняка уйдем.
Джаффрим Роданов кивнул и в сотый раз осмотрел разрушенный дом и его окрестности. Всякому, кто захотел бы услышать их разговор сквозь шум дождя, пришлось бы подойти совсем близко, решил он.
— Дракаста… говорила на совете тревожные вещи. Что она рассказала о своих планах в море?
— Ничего, — ответил его собеседник. — Это странно. Обычно она дает нам неделю на то, чтобы покрасоваться и опустошить кошельки. А тут ей загорелось, и всех это удивляет.
— Конечно, — сказал Роданов. — Она ничего вам не скажет, пока вы не будете в море. Но она ничего не говорила об архонте? О Тал-Верраре?
— Нет. Так вы считаете, она…
— Я точно знаю, что она задумала. Я просто не уверен, что это разумно. — Роданов вздохнул. — Как бы из-за нее всем нам, с Призрачных островов, не утонуть в дерьме…
— И поэтому вы…
— Да. — Роданов протянул кошелек, встряхнув его, чтобы монеты зазвенели. — Как договаривались. Гляди в оба. Запоминай, что видишь. Впоследствии я хочу получить полный отчет.
— А другое?
— Здесь. — Роданов поднял тряпичную сумку с чем-то тяжелым внутри. — Ты уверен, что у тебя есть место, где его не найдут?
— Мой сундук. Привилегии звания, верно? Там двойное дно…
— Хорошо.
Роданов отдал сумку.
— А если мне… придется использовать эту штуку?..
— Опять как договаривались. Заплачу втрое.
— Мне нужно еще кое-что, — сказал человек. — Место на борту «Подарка».
— Конечно. — Роданов протянул руку, и человек схватил ее. Они обменялись традиционным
