должны были сидеть и внимательно слушать, время от времени вставляя реплики. У каждого была своя. Девушка сунул приятелям по узенькому листочку с отпечатанным текстом и дала пару минут, на ознакомление с текстом…
Они вернулись в тот же павильон, только декорации были другими. В небольшой комнате на табуретках, продавленном кожанном диване сидели всевозможные мрачные типы. В центре за столом, покрытым нелепейшей бархатной красной скатертью с золотыми кистями сидел Главный бандит. На столе лежала пачка сигарет «Беломорканал», в углу на стене висела тарелка радио. У стены стоял комод с фарфоровыми слониками и пастушками. В противоположном – этажерка с какими-то книжками, на каждой полочке лежала кружевная ажурная салфеточка.
Режиссер еще раз объяснил задачу, камера заработала и съемки начались. Лоховский страшно нервничал, у него все время чесался нос. Его родной, настоящий, скрытый за искусственным крючковатым носярой. Потом зачесалась щека, видимо реагировал кожа непривычная к гриму. Филимон почел сначала нос, потом щеку и…
– Стоп, стоп… – заорал режиссер. – У берите из кадра этого урода, с носом на боку. У на все-таки детектив, а не фильм ужасов.
Лоховский обернулся по сторонам, пытаясь найти урода, рассердившего режиссера. Ту к нему подлетел какой-то парень с длинными волосами, в очках:
– Вы что русских слов не понимаете? – сердито зашептал он. – Вас же попросили выйти из кадра?
– Меня? Но меня сюда девушка посадила, меня привели…
Парень не слушая возражений Филимона, продолжал тащить его прочь.
– Посидите тут, – сказал он и куда-то удалился.
Лоховский недоуменно пожал плечами. Ну нет, так нет. В закуточке, где стоял его стул, на стене висел осколок крохотного зеркальца. Филимон решил еще раз взглянуть на свою бандитскую рожу. Только тогда до него дошло, почему его попросили… Нос его, длинный, крючковатый нос лежал на боку, а на щеке был отчетливо виден след ногтей. Ни чего себе почесался… Оставалось наблюдать со стороны, как снимается сцена, это то же оказалось увлекательным и интересным делом.
Скоро Максим освободился и подошел к нему, откуда-то из глубин киностудии выскочила девчушка:
– Все? Ну вот, а вы переживали, спуститесь в кассу оформите разовые съемки и получите деньги. Пошли, нашла я вашего Лютотовского. Правда он того… пьяный вусмерть. И где успел нажраться, с утра ходил денег у всех занимал, на «Вискас» для котенка…
Лютотовский сидел на импровизированном стуле, сделанном из больших круглых железных коробок, в которых хранятся киноленты. Передним стоял ящик и пар пустых бутылок, кусок селедки и шоколадка «Несклик».
– Вот он, красавец. – презрительно хмыкнув сказала девчушка и отправилась по своим делам.
– Здравствуйте – произнес Филимон Аркадьевич.
– О, уже чертик! Это с трех то бутылок? Ик – философски заметил пьяный Лютотовский, глядя на Лоховского.
– Мы к вам по делу Кирилл, – вступил в разговор Максим.
– Их уже двое? Двоиться? Ик, не похоже…
– Нас двое, но мы не двоимся, – терпеливо разъяснил Максим.
– Это уже лучше, – пытаясь сфокусировать глаза сразу на обоих приятелях, проговорил Лютотовский.
– Мы к вам по делу, из общества почитателей старины, хотели бы выкупить у вас журналы, приобретенные недавно для съемок. «Будни механизатора» у вас их, кажется пара штук. Готовы оплатить как стоимость самих журналов, так и издержки и компенсацию за неудобства.
– Уже! – ответил Кирилл руками указывая на бутылки и закуску.
– В смысле, сейчас? – пояснил Максим и полез в карман за бумажником.
– Нет, ик, – Лютотовский пьяно рассмеялся. – Мне уже все за них компенсировали…
Смутное подозрение шевельнулось в голове Филимона Аркадьевича – неужели опередили?
– Вам уже предлагали за них деньги? – спросил он, боясь услышать ответ.
– Ну почему же предлагали? Заплатили, – произнес Лютотовский. – Я думал морду набьют или так отнимут, а они… цу… цви…цюви… лизованный, вполне, Денег дали. Ну если они хочут, почему бы и нет…
– Давно приходили? Где они? – взял быка за рога Макс, который понял, что происходит.
– Где-где, в… тьфу, рифму забыл… Пора баиньки, – произнес Кирилл, уронив голову на ящик.
– Эй, не спи. Замерзнешь, – затормошил его Максим. – Скажи где они и мы от тебя отстанем.
– В тринадцатом павильоне… Картинки смотрят…
Максим кивнул Филимону и они бросились к выходу, сворачивая по коридорам. Отыскать павильон номер тринадцать оказалось не просто. И хотя таблички с указателями, «где есть что» были развешаны повсюду, нумерация всех павильонов и кабинетов была страшно перепутана. По коридорам киностудии бродили толпы народу, как на улице, и все они его-то или кого-то искали, в конце-концов. Каждый кто попадался приятелям на пути показывал диаметрально противоположное направление и спрашивал как ему пройти к интересующему их павильону или кабинету, где найти Ивана Петровича, где снимаются индейцы, где осветитель Катапультов и администратор Жужукин…
И только последний прохожий указал верную дорогу.
– Тринадцатый? Там съемок нет? Проект заморожен, декорации остались. Вам точно туда?
– Туда, туда, – дружно закивали головами приятели.
Прохожий, оказавшийся полотером доступно объяснил, как пройти к нужному месту. Уже черз пять минут Максим и Филимон стояли у двери павильона.
Максим чуть приоткрыл дверь павильона, предостерегающе подняв палец ко рту: «Тихо»
Внутри что-то происходило. Среди свешивающихся с потолка и стен искусственных лиан, образующих густые заросли, переругивались люди. Максим прислушался:
Голос крепыша кому-то что-то доказывал:
– Нина, мы внимательно пересмотрели все журналы, зачем смотреть второй раз? Не полезу я на верх за ним, я все-таки не Тарзан и не Маугли. Ладно если бы она была там, но нет ведь. Нет.
– Может это не те журналы? – произнес расстроенный женский голос.
– Те, те. Ты сама прекрасно знаешь. А ты не задумывалась вообще, может марку давно вытрясли из журналов? И мы как дураки гонимся за тем, чего нет? Слушай, давай все бросим. У меня столько денег, нам с тобой до самой старости хватит. Мотнем на юг или в Лас-Вегас. Хочешь в Лас-Вегас? – проговорил крепыш.
– Нет, я знаю точно, марка все еще в журнале. Я чувствую. Нам нужно вернуться к полковнику и поговорить с ним.
– В каких журналах о чем ты. Это последние… Зачем говорить с полковником, если мы сами собственными руками листали его журнал. Марки там не было! Не было! Журнал был! А марки не было! Ты понимаешь… – почти орал крепыш.
Максиму оглянулся, Слава Богу! Филимон этого не слышал. Бедняга, нужно его как-то подготовить, все же удар…
– Сивухин, Костичка, спускайся вниз, я журналы еще раз посмотреть хочу? – снова заговорила Мерзеева, обращаясь к кому-то третьему.
– Не отдам, не слезу – завопил откуда-то сверху Сивухин.
Этих двоих нужно как-то выкурить из павильона, вот только как? Максим закрыл за собой дверь и посмотрел на потолок. Ага, вот они эти миленькие устройства пожарной безопасности.
– Фил, у тебя спички есть? – обратился он к Лоховскому, – или зажигалка?… Хотя нет, откуда, ты ведь не куришь… Филимон похлопал себя по карманам и вытащил спички и протянул коробок Максиму:
– На сдачу дали, в хлебном, я правда брать не хотел, пригодились.
– А я уж думал, ты втихомолку покуриваешь, – улыбнулся Максим, – Ты отойди в сторонку, за угол.
Филимон отошел. Максим зажег спичку и пристав на цыпочки поднес ее к маленькой штуковине на потоке. Спичка потухла, максим выругался. Он зажег сразу несколько и поднес минифакел к коробочке с проводами. Через пару секунд в коридоре раздался громкий звон, Максим подошел к дверям, опустил вниз
