языком и молча страдала.
«Сдохнет», – подумал хозяин и, превозмогая боль от ожогов, спустился в каюту за ножницами.
Стрижку под ноль Антип принял как меньшее зло.
Итальянцы с уважением цокали языками, удивляясь покорности и смышлености пса. Он сам поворачивался к хозяину нестриженым местом и грустно смотрел то в глаза Нестору, то на океан, совершенно не понимая, куда его забросила судьба. Здесь не пахло другими собаками, а воняло сырой рыбой. Антип с трудом сдерживал тошноту и вспоминал, как летел на самолете, упрятанный в клетку, поставленную в багажном отделении рядом с кошачьей клеткой. Ему было трудно снести такое унижение, и он весь восьмичасовой полет лаял на толстого персидского котяру, пока не потерял голос. Кот, что самое обидное, так и не взглянул на него ни разу. Чучело, наверное!..
Так он полетал на самолете, а теперь плывет по океану. Разве собачья это жизнь?..
Через час работы от Антипа остались лишь одни глаза и розовое кроличье тельце с кривыми лапами… То, что над ним смеются люди, он, конечно, переживет, но где взять на этой дурацкой лодке дубовую ветку?..
К концу первого дня плавания Нестор почти жалел, что согласился на такую авантюру. Обожженный и смятенный, он не мог представить, что плыть до цели осталось всего каких-то пару месяцев, а потом еще месяц до Европы…
Он сидел возле тента, сшитого из прозрачного пластика и крепчайшего брезента, натянутого поперек всей лодки вместо лобового стекла, уместившись на пятидесятисантиметровом пятачке. Сюда хоть и проникало солнце, но оно не обжигало, лишь грело. Зато конечности сводило от непривычной позы!
Нестор хотел было позвонить Алине, но сразу же передумал. Она бы точно с сарказмом поинтересовалась: неужели он достиг берегов Антарктики?
«Позвоню через пару недель», – решил.
Орала на весь океан Элла Фитцджеральд.
У капитана Давиди Фреши на лодке была установлена приличная аппаратура.
Нестор попытался осознать картину плавания полностью и сложил все составляющие в голове.
И получилось у него вот что: железная тихоходная «Пеперчино», загруженная снаряжением для Антарктики, утюжит самые жаркие широты Атлантики в составе одного архитектора, который впервые в жизни ступил на водное судно, одного капитана, похожего на сумасшедшего бездомного, молодого матроса, который плавал только по Средиземке, и остриженного терьера Антипа, лежащего на спине и загорающего совершенно голым. Собака-нудист. И все это – под изысканные джазовые композиции.
Нестор хоть и улыбнулся, но подумал, что «Пеперчино» никогда не дойдет до Антарктики и они все погибнут, однозначно.
Придя к такому печальному выводу, Нестор все-таки позвонил Алине.
Услышав его приветствие, она спросила:
– Неужели ты достиг берегов Антарктики?
– Нет, – ответил он.
– Зачем звонишь, Строитель?
– Наверное, соскучился…
– Тебе там страшно?
– Нисколько! – браво ответил Нестор.
– Звони, Строитель, – предложила Алина.
– Буду, – радостно согласился он.
Связь закончилась, а Нестор еще долго переживал, что позвонил ей. Ведь давал себе слово.
«Не буду звонить», – решил.
Давиди и Майки подняли носовой парус, и «Пеперчино» пошла самую малость быстрее. Казалось, что лодка похожа на старую лошадь, которую подстегнули вожжами.
После вознесения паруса команде делать было нечего, все расселись кто где, и день потек медленно, словно мед из одной бочки в другую переливался, и казалось, проходил он бессмысленно. Фитцджеральд сменил Паваротти, далее – Рамазотти, а позже – Чайковский… Нестор дремал на своем раскаленном пятачке, Давиди что-то лениво выговаривал Майки. Оба итальянца без перерыва курили самокрутки, а капитан запивал табак красным вином прямо из бутылки.
Антип определил себе место на носу и тоже дремал, поскуливая, определенно просматривая во сне подмосковную жизнь.
А потом Нестор внезапно проснулся. Открыл глаза – и обнаружил вокруг себя вечер. Было так странно тихо, что он забеспокоился. Вылез из належанного места, встал на затекшие ноги и оглядел лодку. Давиди и Майки стояли на палубе. Все паруса были спущены и свернуты. Итальянцы смотрели в глубь океана и как будто чего-то ждали. Рядом с ними, широко расставив лапы, как вкопанный стоял голый Антип и, подняв морду к небу, что-то чуял.
– Что случилось? – спросил Нестор, морщась от лопающихся пузырей.
– На барометре ноль! – отозвался капитан.
– А что это значит?
На вопрос ему не ответили. Итальянцы с выражением посмотрели на первохода как на тупого туриста. Тявкнул Антип. Затем Давиди, что-то вспомнив, отстегнул от паруса какую-то снасть и кинул ее Нестору.
Архитектор поймал ее и, обнаружив на концах карабины, понял, что это страховка. Подошел Майки и помог закрепить страховочный трос на его теле. Свободный конец матрос пристегнул к металлической петле возле мачты.
– Что происходит? – стараясь не нервничать, пытался прояснить Нестор.
– На барометре ноль, – повторил Майки, затем тряхнул тросом, проверяя его надежность.
– И что это значит?
– Я не знаю, – ответил матрос. – Я впервые вижу, чтобы стрелка была на нуле. Все может случиться.
– Что «все»?
– Вы не волнуйтесь, я за фонарем!
У Нестора имелось много вопросов, но Майки мгновенно исчез, а потом появился рядом с капитаном. Давиди глубоко затягивался самокруткой и что-то говорил, показывая рукой в сторону ночного океана.
– А где Антип? – оглядывался по сторонам Нестор.
Но на океан опустилась ночь, и только мигающая красным лампочка на флагштоке была видна.
Нестор слышал, как Давиди объясняет Майки, что по фонарю нужно постучать – видно, батареи застоялись. Наверное, матрос так и поступил, так как по океану зашарил мощный луч света. Пометавшись, луч обнаружил огромную, с десятиэтажный дом волну, которая мистически тихо неслась прямо на «Пеперчино».
От изумления Нестор открыл рот и подумал, что слишком тихо подкралась эта гигантская волна. Он подумал, что больше не позвонит Алине, что нужно быть мужчиной и ждать, когда женщина сама не выдержит и позвонит первой!
Нестор почувствовал на лице приятный прохладный ветер и понял, что его гонит перед собой волна. А затем загрохотало так, что от ужаса мышцы задеревенели. Одновременно до ушей донесся радостный голос капитана, вскричавшего «Белиссимо!», и воинственное тявканье Антипа.
А потом волна обрушилась на лодку всеми десятью этажами. Нестор почувствовал, что куда-то летит, увлеченный соленым водоворотом, что орет от ужаса, себя не слышит… А с неба на гибнущий парусник взирал с интересом Господь с лицом женщины и светло улыбался.
Нестор ударился головой об основание мачты и потерял сознание…
Через какое-то время он пришел в себя и услышал истошный крик Майки.
– Мы потеряли парус!!! – кричал матрос. – Парус!
Одним глазом Нестор разглядел капитана. Давиди стоял, широко расставив ноги и сложив на груди руки крест-накрест. Он был без страховки, а изо рта его торчала промокшая надломившаяся папироска. С разметавшимися по ветру волосами, он смотрел вдаль, прищурив очи, как мифический герой Волноборец…
