Сашенька чувствовала приток адреналина, заставляющий сердце стучать активно, а нутро испытывать страх. Впрочем, к страху она за несколько дней почти привыкла.
Главным в машине был самый маленький ростом, и что самое интересное, тоже кавказец, может быть, армянин. Казалось, что они едут на пикник. Армянин все время травил Журову анекдоты, а тот посмеивался в ответ.
– Северцев! – обратился в переговорное устройство командир спецназа. – Газку прибавь!
– Пробка, – ответило радио нерадостно.
– Так у тебя мигалка есть, радость моя!
– Здесь у всех мигалки, товарищ командир!
– Ну, это, бля… – развел руками в черных кожаных перчатках армянин. – Врубай сирену!
Завыло по всей округе так, что торопящиеся к обеду чиновники прижались к обочине, вероятно, подумав, что президентский кортеж на шашлык торопится, а когда опомнились, спецназ уже сворачивал в Раздоры.
– Где? – поинтересовался армянин у Сашеньки.
– Через два дома налево, – ответила она.
– Красивая! – не удержался спецназовец.
– Пацана нашего девушка! – улыбнулся Журов.
Сашенька на мгновение вспыхнула, но также быстро и погасла, так как машина было уперлась в обитые листовым железом ворота дачи Зураба, но после ленивого «давай» Северцев вдавил педаль газа в пол и снес средневековое заграждение, словно картонное. Посреди двора спецавтомобиль затормозил, и из него стали выпрыгивать мальчики, которые без единой команды окружили дом и на показанные командиром три пальца синхронно бросили во все окна шумовые гранаты.
Сашенька оставалась в машине и почему-то весело думала, что кто-то из министров-соседей, кушая суп минестроне, обделался прямо на месте.
Душко обнаружили в подвале дома голого и всего окровавленного.
– Жив, сынок? – вскричал Журов.
Парень лишь простонал в ответ.
– Жив! – подтвердил себе Журов. – «Скорую»! – заорал. – Баба же твоя врач!
«Скорую» вызвали, но, кроме Душко, на даче никого не было.
– По домашнему адресу проверим! – определился армянин.
Двух малышей-спецназовцев оставили на даче на всякий случай, закинули мычащего Душко на заднее сиденье, где он ужасно мучился от боли, от того, что голый, и еще кой от чего.
– Навстречу «скорой» его вывезем! – предложил армянин. – А-то та пока пробьется!..
Они рванули к Москве, два боевых друга, оба радостные, что не зря операцию затеяли без согласования, а значит, оба на своих постах останутся.
Журов даже прослезился, глядя, как Сашенька обкладывает ватными тампонами зад Душко, думал, что, если звезды сойдутся, то и министерство с секретаршей от него никуда не денутся! Если же нет, ему и в родном, Тверском, отлично служится. Все сотрудники – герои!.. Конечно, хватанул! Вспомнил Пожидаева, Хренина и еще с десяток хлопцев. Погрустнел…
– «Скорая»! – предупредил водитель Северцев.
– Тормози ее!
Быстро перенесли Душко в «03», развернулись поперек дороги, прикрытые машиной спецназа, и каждый отбыл по своим делам. Спецназ брать Зурика, а «скорая» в Склиф, спасать жизнь милиционера.
– Вы – кто? – спросили Сашеньку в приемном покое.
– Я… Я знакомая!..
– Знакомым здесь нельзя!
– Я – врач!
– Тогда объясните, что с ним?
Сашенька предполагала, но не была уверена, попросила в первую очередь рентген сделать.
– Сделаем! – ответили ей и увезли Душко, которому к этому моменту стало не на шутку плохо, так, что он временами отключался от мировых событий.
После операции музей института Склифосовского обогатился несколькими экспонатами-жемчужинами. Первый – рентгеновский снимок! Далее хирург Быков поочередно достал из заднепроходного отверстия пациента железнодорожный вагон с надписью «Мука», затем цистерну с бензином, пару засыпных сцепок и, конечно же, локомотив с красной звездой.
Милиционеру все аккуратненько зашили, персонал представил его первый стул, и все в едином порыве поморщились.
– Жестокая у нас Родина! – дал оценку произошедшему хирург Быков…
Зурика брали просто.
Позвонили в дверь, он открыл, получил прикладом автомата в грудь, чуть наклонился, а вторым ударом
