Каждому любопытны слабости великих людей. Каждый не прочь поглазеть на историю сквозь замочную скважину.
Все исторические законы имеют свой срок давности.
Революции – локомотивы истории.
Танки – локомотивы истории.
«Локомотива истории» не существует.
Во время гражданской войны история сводится к нулю, а география – к подворотне.
Во время гражданских войн солдатам позволено больше, чем полководцам.
Шестидневная война все еще продолжается.
Самое оживленное движение часто наблюдается в тупиках истории.
Всемирная история есть история побед людей над людьми.
Часы истории бьют когда попало.
Часы истории пунктуально опаздывают.
Даже часы истории имеют своих часовщиков.
Не врывайся к жене с криком: «Я все знаю!» – а то она, чего доброго, спросит тебя, в каком году была битва при Трафальгаре.
История – это роман событий, роман – это история чувств.
Традиция – это всего лишь ностальгия, разгуливающая прилюдно в полной парадной форме.
В Южных штатах любое событие меланхолически соотносят с тем, что было до Гражданской войны.
– Какая прекрасная сегодня луна! – заметил я джентльмену, стоявшему рядом со мной.
– Да, – отозвался он, – но если бы вы видели ее до войны…
Французы – придворные актеры Господа Бога, превосходная труппа, и вся французская история кажется мне иногда большой комедией, представленной, однако, в бенефис человечества.
– Вы только и делаете, что ставите историю с ног на голову.
– В том и состоит наша единственная обязанность перед историей.
Интересно, что новенького в прошлом.
В истории за все отвечают потомки.
Человечество со слезами расстается со старой дурью, радуясь счастливым смехом новой.
Илиада, Платон, Марафонская битва, Моисей, Венера Медицейская, Страсбургский собор, французская революция, Гегель, пароходы и т.д. – все это отдельные удачные мысли в творческом сне Бога. Но настанет час, и Бог проснется, протрет заспанные глаза, усмехнется – и наш мир растает без следа, да
