отредактировала меня самого.
Не читайте рукописи жене. Читайте только очень близким людям.
Написать роман может каждый, если дать ему шесть недель времени, ручку, бумагу и убрать телефон и жену.
Как утверждает Г. Дж. Уэллс, одну книгу может написать каждый – книгу своей жизни. И каждый может написать одну пьесу – пьесу, где он сводит счеты со своей женой.
Да, жена Бернарда Шоу действительно умела слушать. Еще бы, ведь у нее была огромная практика!
Как бы почтительно ни относилась к вам женская половина вашей семьи, как бы ни ценила она ваши достоинства и авторитет, втайне она всегда смотрит на вас как на осла и питает к вам нечто вроде жалости.
Женщина выходит замуж за поэта, но, становясь его женой, она замечает в первую очередь, что он забывает спускать воду в туалете.
Моя жена была совершенно права, когда однажды сердито сказала кому-то, кто хвалил меня за ум: «Он только прикидывается умным».
Однажды поэт Баратынский спросил, не помешает ли он ей, если в ее присутствии прочтет Пушкину свои новые стихи. Наталья Николаевна любезно ответила: «Читайте, пожалуйста! Я не слушаю».
Конечно, Володе следовало жениться на Аннушке,[2] подобно тому, как вся Россия хотела, чтобы Пушкин женился на Арине Родионовне.
Другие были всего лишь моими женами, а ты, дорогая, будешь моей вдовой.
Вдов некоторых поэтов следует сжигать вместе с их неизданными поэтическими опусами.
Самые суровые критики чужих произведений – жены посредственностей.
У него было кое-что общее с Бальзаком: он тоже женился в Бердичеве.
Любой, кто трижды женился на женщинах из Сент-Луиса, немногому научился.
Гений – во всяком случае, литературный гений, – не может быть открыт своими близкими; они слишком близки к нему и поэтому видят его не в фокусе, не в состоянии верно оценить его пропорции, не могут заметить, насколько его размеры превышают их собственные.
Гению надо создать мирную, веселую, удобную обстановку, гения надо накормить, умыть, одеть, надо переписывать его произведения бессчетное число раз, надо его любить, не давать ему поводов к ревности, чтоб он был спокоен, надо вскормить и воспитать бесчисленных детей, которых гений родит, но с которыми ему возиться и скучно и нет времени, так как ему надо общаться с Эпиктетами, Сократами, Буддами и т. п. и надо самому стремиться быть им.
И когда близкие домашнего очага, отдав молодость, силы, красоту – все на служение этих гениев, тогда их упрекают, что они не довольно понимали гениев.
Истинный художник скорее допустит, чтобы его жена голодала, дети ходили босыми, семидесятилетняя мать гнула спину ради его пропитания, чем станет заниматься чем-нибудь, кроме своего искусства.
Дети писателя
Этот труд я посвящаю своей дочери Леоноре, без деятельного участия и ободрения которой книга была бы написана вдвое быстрее.
